Прикосновение хаоса

– Я думал, мы уже выяснили, что я могу работать в режиме многозадачности, – сказал он, касаясь губами, а затем и зубами ее уха. Она вздрогнула.

– Не уверена, что мне нравится, когда ты работаешь в режиме многозадачности.

– Считаешь, мне чего-то не хватает? – спросил он, тасуя карты.

– Нет, – ответила Персефона. – Но, возможно, мне чего-то не хватает.

– Ты сильно недооцениваешь свою власть надо мной, любимая. Я полон решимости сделать так, как ты велела.

Она повернула голову к Аиду, обхватив его рукой за шею, ее рот открылся для него, язык соприкоснулся с его языком, и когда они оторвались друг от друга, Персефона увидела, что руки Аида сжаты в кулаки, а карты смяты.

– Ты испортил их.

– К черту карты, Персефона, садись на мой член.

Она улыбнулась и приподнялась, когда Аид направил член к ее входу. Они оба застонали, и она скользнула по нему вниз.

Руки Аида прошлись по ее телу, и он обхватил ладонями ее груди, сжимая их и покрывая поцелуями ее спину. Затем он широко развел ее ноги и, обхватив за талию, стал направлять ее вверх-вниз по всей длине.

– Боги, – прошептала Персефона, откидывая голову назад и кладя ее ему на плечо. Аид схватил ее подбородок и соединил их губы, целуя ее, в то время как его бедра продолжали двигаться, а рука скользнула между ее бедер.

Она задохнулась от ощущения его прикосновения и выдохнула его имя, ее тело рванулось назад, и наслаждение усилилось, плечи прижались к его груди, все мышцы напряглись, и она поднялась к головке его члена и опустилась обратно.

– Да, дорогая. Вот так. Кончи для меня, – сказал Аид, уткнувшись лицом в изгиб ее шеи. – О, черт!

Она кончала волнами, каждая из которых сотрясала ее, когда пальцы Аида дразнили ее набухший и чувствительный клитор. Персефоне казалось, что она может в любой миг взорваться от блаженства.

Когда он закончил, он прижал ее к себе, и по мере того, как наступила тишина, вместе с ней опустилась и темнота.

– Мне снились кровоточащие стены, – сказала Персефона, и он сжал челюсти. – Что это значит?

Руки Аида еще крепче обхватили ее, когда он ответил:

– Это предупреждение.

– Предупреждение о чем?

– Я не знаю, – сказал он и наконец встретился с ней взглядом.

В его глазах она увидела страх и почувствовала его в своем сердце.

* * *

Когда Персефона проснулась, ей показалось, что краем глаза она заметила багровую дымку, и, резко повернув голову, она увидела, что утреннее солнце согревает окна. Она судорожно вздохнула и попыталась успокоить бешено колотящееся сердце.

– Все в порядке? – спросил Аид.

Она повернулась и посмотрела на него, гадая, заметил ли он ее испуг. Она придвинулась ближе, растворяясь в его тепле. Если бы она могла, то осталась бы здесь навсегда, но сегодня это было невозможно.

Сегодня Афродита объявит о начале погребальных игр, и Персефона вернется к работе. Она, Сивилла и Левка работали над статьей для «Адвокейт», в которой должна быть представлена подробная хронология злодеяний, совершенных Триадой и их нечестивыми последователями.

Учитывая обвинения Тесея, они надеялись, что это продемонстрирует его лицемерие и подорвет его призыв прекратить поклоняться богам.

Как бы Персефона ни верила в эту работу, в важность разоблачения несправедливости, она боялась возмездия, но не против себя, а против всех, кого она любит.

Аид испытывал тот же страх в начале их отношений и теперь, после смерти Зофи и похищения и пыток Гармонии и Сивиллы, она понимала его беспокойство так, как ей хотелось бы никогда не понимать.

– Это кажется таким неправильным, – сказала она. – Пытаться жить нормальной жизнью, когда так много людей страдают.

Большим пальцем Аид погладил ее по плечу. Она сосредоточилась на ощущении его прикосновения, которое отвлекало ее от постоянного беспокойства.

– Если мы ничего не предпримем, то перестанем жить, – сказал Аид.

– А если мы перестанем жить, Тесей победит.

Это были суровые слова, но она знала, что они правдивы.

– Что ты будешь делать сегодня? – задавая этот вопрос, Персефона задумалась, скажет ли он правду или вообще уйдет от ответа.

– Я навещу Гефеста, – сказал он. – Мы давно планировали вооружить наших последователей на случай битвы.

Персефона напряглась от его слов.

– Что? – спросил Аид.

– Ничего, – ответила она полушепотом, но, по правде говоря, это был первый раз, когда он заговорил о вооружении. – Я просто… я не предполагала, что эта борьба выйдет за рамки нас, за рамки богов.

– Тесей взбудоражил массы, – сказал Аид. – Когда мы столкнемся, они тоже столкнутся.

– А как же невинные? – спросила Персефона, отстраняясь, чтобы посмотреть на него. – Дети? Куда они денутся во время этой войны?

Аид выглядел удрученно.

– Я… не знаю.

– Мы должны знать, Аид, – сказала она. – Как мы можем ввязываться в этот кошмар, не имея плана, чтобы обезопасить их?

Аид заколебался, и Персефона поняла смысл его молчания.

Во всех битвах, которые он видел, он никогда не задумывался об этом моменте. Через мгновение он убрал прядь волос с ее лица нежным движением, которое резко контрастировало с их мрачным разговором.