Прикосновение хаоса

– Тогда мы составим план, – сказал Аид. – И будем надеяться, что Тесей погибнет до того, как нам придется им воспользоваться.

Персефона подождала, пока Аид уйдет, чтобы принять душ. Она не могла избавиться от ощущения, что должно произойти что-то плохое, учитывая все, что случилось за последние несколько недель, и зная, что они запланировали на время погребальных игр.

И все же это было совсем другое ощущение. Она чувствовала себя другой.

С тех пор как Тесей перевернул ее мир с ног на голову, Персефона стала кем-то другим – человеком, которого она не узнавала, человеком, который ей определенно не нравился.

Этот человек, та, кто носила ее кожу, была убийцей. Не имело значения, что она не собиралась убивать свою мать. Это случилось, и она не понимала, как жить с этим позором. Но еще больше ее нервировал гнев, который пылал под этим отчаянием, отравляя ее кровь жаждой мести, и Персефона знала, что не успокоится, пока не станет свидетельницей страданий Тесея.

Возможно, таковы боги, – подумала она.

Одевшись, она вышла из своей комнаты и направилась по коридору в царские апартаменты, чтобы забрать Сивиллу. Они с Гармонией все еще оставались в подземном мире. Персефона не хотела, чтобы они возвращались домой, хотя бы до того времени, пока с Тесеем и Триадой не будет улажено.

Она постучала и подождала, пока Сивилла ответит, совсем не ожидая, что, когда та откроет дверь, у нее будет такой потрясенный вид.

Сердце Персефоны упало.

– Сивилла, что случилось? – спросила она, делая шаг вперед. – С Гармонией все в порядке?

– О, Персефона, – прошептала Сивилла. Ее глаза были красными и полными слез.

– Сивилла, – повторила Персефона. – В чем дело?

Оракул повернула планшет, и взгляд Персефоны упал на экран. Громкий звон наполнил ее уши, когда она увидела слова, словно кричащие ей в лицо:

Богиню весны обвиняют в матереубийстве: Гелиос рассказывает все.

Глава XXX. Аид

Когда Аид прибыл на остров Лемнос, Афродита не приветствовала его, как обычно, но он не был удивлен этому. Вероятно, она организовывала погребальные игры и готовилась объявить о них. Хотя Аид понимал опасения Гефеста за свою жену, он также чувствовал, что игры были лучшим способом выманить Тесея на открытое пространство. Если им удастся убить его там, это можно будет легко списать на несчастный случай, на нарушение правил. Тесей, может, и был полубогом, но он медленно исцелялся, и если бы ему случилось быть убитым оружием его собственного изобретения… Что ж, Немезида назвала бы это возмездием.

Аид продолжал свой путь по мосту, соединяющему дом Гефеста и Афродиты с кузницей ремесленника, расположенной глубоко в чреве вулкана. Когда Аид был тут последний раз, они с богом огня обсуждали оружие. Аид хотел иметь целый арсенал клинков, пропитанных ядом Гидры, и что-то, что могло бы разрубить сети, которые Тесей использовал, чтобы заманивать богов в ловушку и убивать их. Он не ожидал найти это оружие в лабиринте в виде когтя Немейского льва, но он полагал, что его можно было считать единственным вариантом выбраться из того ужасного места.

Проблема была в том, что у него был только один коготь, и, хотя в лабиринте Тесея их оставалось больше, они не стоили того, чтобы за ними возвращаться. Им всем придется довольствоваться одним когтем.

Непрекращающийся рев океана отвлек Аида от его мыслей. В последний раз, когда он был наверху, все вокруг было покрыто льдом и снегом. Теперь выглянуло солнце, освещая ярко-голубое небо. Аид чувствовал обжигающие лучи Гелиоса. Бог Солнца не любил, когда его затмевали или игнорировали, и тот факт, что Аид был причиной недавней снежной бури, вероятно, разозлил его еще больше.

Аиду стало интересно, беспокоился ли Гелиос о Кроносе. Он знал, что всевидящий бог был свидетелем убийства его матери, и, учитывая, что он был на стороне олимпийцев во время Титаномахии, вполне вероятно, что бог солнца входил в список потенциальных жертв Кроноса. Кронос, с его способностью манипулировать и менять ход времени, не тот бог, поступки которого Гелиос мог предвидеть.

Войдя в пещеру, где располагалась мастерская Гефеста, Аид получил передышку от жары. Мастерская была в обычном для нее состоянии организованного хаоса, до краев наполненная всевозможными изобретениями и оружием, оставался только узкий проход непосредственно к кузнице, которая находилась у подножия извилистой каменной лестницы.

По мере того как Аид спускался, воздух становился все горячее, обжигая его изнутри. Когда он, наконец, вошел в кузницу, то обнаружил Гефеста, стоящего перед столом, заваленным мечами. Он держал один из них и полировал клинок, придавая черный оттенок обычно блестящей стали.

Гефест поднял глаза, когда вошел Аид.

– Ты простил меня? – спросил Аид.

– Дам тебе знать после игр, – ответил Гефест.

– Справедливо, – сказал Аид, подходя к столу, хотя, как он и говорил ранее, они оба знали, что Гефест не допустит, чтобы с Афродитой что-то случилось.