Прикосновение хаоса

Она закрыла голову руками, а Гермес закричал. Его крик был пронзительным и резким, хуже, чем звук, который он издал на похоронах Зофи. Он пронзил все ее тело, прошелся по каждой косточке. Она была так сосредоточена на звуке, что не сразу поняла, что птицы не нападали, и когда она подняла глаза, то увидела, что они беспорядочно разлетаются во все стороны, как будто крик Гермеса свел их с ума.

Его вопль постепенно стих.

– Ч-ч-ч-что происходит? – спросил он.

– Похоже, птицы Ареса находят тебя таким же раздражающим, как и я, – сказал Аид.

Гермес сверкнул глазами.

– Я думаю, ты хотел сказать: «Спасибо, Гермес. Я понятия не имел, что ты окажешься таким полезным, когда заставил тебя отправиться на этот остров, населенный смертоносными птицами-убийцами, и, кстати, они уже дважды преследовали меня».

Аид открыл рот, чтобы ответить, но Персефона опередила его, зная, что все, что бы ни было на языке у мужа, сейчас не поможет.

– Именно это он и имел в виду, Гермес, – сказала она, сердито глядя на Аида. – Спасибо.

– По крайней мере, кто-то ценит мою помощь, – сказал Гермес.

– Чертовы мойры, – пробормотал Аид, закатывая глаза. – Давайте убираться отсюда, пока эти птицы не перегруппировались.

Они пересекли то, что осталось от берега, направляясь к зарослям.

– Нет, нет, нет, – сказал Гермес, когда они приблизились. – Я туда не пойду.

– Боишься, Гермес? – спросила Персефона.

– Я только что испортил свои голосовые связки, чтобы спасти нас от этих чертовых птиц, а вы хотите побродить по их дому!

– Эти птицы живут не на деревьях, Гермес, – сказал Аид, не переставая идти.

Испуг Гермеса внезапно исчез.

– Ах, так, – сказал он и сделал паузу. – Ну и где же они тогда живут?

– На склоне скалы, – ответил Аид.

– Ясно.

Гермес снова двинулся в путь, и Персефона зашагала рядом с ним, когда они пересекли линию деревьев.

– Когда это он успел стать таким знатоком птиц? – пробормотал Гермес.

Персефона улыбнулась.

– Я думала, ты воин, Гермес, – передразнила она.

– Природа – это совсем другое поле битвы, Сефи.

Они недолго пробыли под прикрытием деревьев, а затем подошли к отвесной скале. Сначала она подумала, что им придется карабкаться по ней, но потом заметила узкую тропинку, проложенную под небольшим уклоном.

Это зрелище вызвало у нее глубокое чувство страха. Все казалось слишком простым, как приглашение к чему-то гораздо более ужасному, но она ничего не сказала, пока они поднимались на утес, который поднял их высоко над деревьями, открывая вид на бескрайний океан. Отсюда мир казался таким прекрасным, и она сожалела о том, что им правит кто-то настолько ужасный.

Когда они поднялись на вершину, восхищение, которое она испытывала, исчезло, сменившись тревогой. Мурашки пробежали у нее по спине, и волосы встали дыбом. Она пыталась сдержать дрожь, но безуспешно. Даже ветер здесь был холоднее.

Перед ними на многие мили простиралось поле, покрытое золотистыми колосьями, похожими на пшеницу. Вдалеке, на противоположной стороне острова, рос огромный дуб, и на нем, мерцая даже в тусклом сером свете, висело Золотое руно.

Сердце Персефоны подскочило к горлу. Ее охватило желание перенестись через поле. Она сжала руки в кулаки, чтобы не поддаться порыву.

– Я знаю, что ты помешан на вежливости, – сказал Гермес. – Но ты мог бы, по крайней мере, высадиться на той части острова.

Аид не ответил. Он смотрел в землю.

– Что это? – спросила Персефона.

– Земляные воины, – ответил Аид.

– Ты имеешь в виду пшеницу?

– Это не пшеница, – сказал он. – Это наконечники копий.

Наконечники копий, и их были сотни.

– Ты хочешь сказать… что они похоронены под этим полем?

– Они были засеяны, – сказал он. – Зубы дракона. Их называют Спартои – рожденные на земле.

– Ну и насколько они могут быть опасны под землей? – спросил Гермес.

Он начал наклоняться, чтобы потрогать одно из копий.

– Не трогай! – рявкнул Аид, и Гермес отдернул руку, прижимая ее к груди, как будто получил пощечину. – Если прикоснешься к ним, то разбудишь их и поймешь, насколько серьезной угрозой они могут быть.

– Ты мог бы начать с этой спасительной информации, – сказал Гермес, выпрямляясь.

– Смотрите под ноги, – сказал Аид, делая первый шаг на поле.

Персефона пошла за ним. Было бы проще, если бы воины были посажены ровными рядами. Вместо этого они были расставлены как придется, что делало пересечение гораздо более утомительным.

– Это похоже на игру в классики, – сказал Гермес.

Персефона остановилась, чтобы посмотреть на бога, который перепрыгивал с места на место на одной ноге, затем на другой.

– За одним исключением – если проиграешь, тебя пронзят насмерть, – сказал Аид.

Радость, осветившая лицо Гермеса, исчезла.

– Вечно ты все портишь…

– Просто напоминаю тебе о твоей смертности.

Персефона заметила его ухмылку, прежде чем он снова обратил свое внимание на поле. Она продолжала идти, время от времени поднимая глаза, чтобы оценить, сколько осталось до дуба, и все больше разочаровывалась, – до него было не так уж и близко.

– Боги, это длится целую вечность, – пробормотала она, и тут в животе у нее заурчало.