Прикосновение разрушения

– Ты хочешь, чтобы я с тобой развлекалась? – Что-то во всем этом казалось ей неправильным. – И как долго?

– А сколько стоит жизнь твоей подруги?

Персефона не собиралась на это отвечать.

– А что, если мы друг друга возненавидим? – Потому что она была уверена, что в итоге возненавидит его еще больше.

Аполлон пожал плечами:

– Ты удивишься, что я могу вынести.

Ни один другой человек еще не заставлял ее так часто закатывать глаза.

– И что подразумевается под словом «развлекаться»? – спросила она.

– А тебя кто-то неплохо обучил.

– Я не буду с тобой спать. Я не буду ради тебя причинять людям вред. Я не буду использовать для тебя свои силы.

– Что-нибудь еще?

– Если исцеление не сработает, сделка отменяется.

Аполлону это показалось особенно смешным.

– Ты сомневаешься, что мое исцеление работает? Маленькая богиня, знаешь ли ты, скольких целителей я создал?

– Я ничего не знаю об этой части твоей жизни, Аполлон.

– Это все твои требования?

– Шесть месяцев, – ответила Персефона. – Я буду делать это шесть месяцев.

Бог замолчал, обдумывая ее предложение. Наконец он произнес:

– Договорились.

– Договорились?

Она не смогла удержаться от этого вопроса. Персефона не ожидала, что он с легкостью примет такой срок.

Аполлон хохотнул:

– Не можешь поверить, что я готов помочь?

– Ты помогаешь не из-за доброты своего сердца, – ответила Персефона. – А потому, что можешь извлечь из этого какую-то дикую выгоду.

Аполлон помрачнел:

– Не оскорбляй меня – я могу отозвать свое предложение.

– Нет! – поспешно воскликнула она, и ее лицо вспыхнуло. Не от смущения, а от гнева. – Прости.

Бог уставился на нее:

– А твоя подружка и правда для тебя очень важна. Но я должен спросить – что такого плохого в ее смерти? Ты ведь любовница Аида. А значит, смогла бы видеться с ней в подземном царстве.

Персефона замешкалась с ответом, и Аполлон рассмеялся:

– Не уверена в своих отношениях с Богачом, да?

– Я просто… – Она запнулась, не зная, как признать то, о чем говорил Аполлон. Она вспомнила слова матери: «С учетом обстоятельств, тебе стоит задуматься – как дочь весны может стать невестой смерти?» У нее не было ответа на этот вопрос. Сможет ли она находиться рядом с Аидом, богом, позволившим ее лучшей подруге умереть? Сможет ли она править миром, который в ответе за невыносимую боль, что она чувствовала? – Я не смогу быть богиней, которая ему нужна.

Аполлон фыркнул.

Персефона бросила на него сердитый взгляд:

– Что?

Бог приподнял брови.

– Ты, похоже, думаешь, что ему нужна какая-то другая женщина, а это не так – я сам стал этому свидетелем, когда спустился в подземное царство, чтобы наказать тебя.

Она скрестила руки на груди:

– Да что ты вообще об этом знаешь, Аполлон?

Ей не понравилось, каким серьезным он вдруг стал.

– Больше, чем ты можешь себе представить, маленькая богиня.

Она почувствовала правдивость этих слов. Персефоне хотелось расспросить его подробнее – чему именно он стал свидетелем, спустившись в подземное царство, – но она не собиралась давать Аполлону понять, что ей любопытно.

– Просто… исцели мою подругу, Аполлон.

– Как пожелаешь, богиня. – Он протянул руку. – Куда нам нужно?

– Больница Асклепия. Второй этаж, реанимационное отделение.

– Ах да, она названа в честь моего сына. Ты знала, что Аид так жаловался на его способности, что мой отец убил его?

– Способности?

– Он мог воскрешать мертвых. Полагаю, за это Аид отправил его в Тартар.

Аполлон взял ее за руку, и от прикосновения его магии у нее внутри все перевернулось. От него пахло древесиной и эвкалиптом.

Они оказались в темной палате Лексы. Ее родители спали в углу. Воздух в комнате был спертым и душным. Персефона взглянула на Аполлона и с удивлением отметила напряженное, серьезное выражение его лица.

– Теперь я вижу, почему ты так отчаянно хотела заключить эту сделку, – произнес он. – Она почти ушла.

Его комментарий стал подтверждением тому, что Персефона приняла правильное решение. Словно услышав ее мысли, Аполлон встретился с ней взглядом:

– Ты уверена, что хочешь этого?

– Да, – ее голос прозвучал шепотом в темноте, и уже в следующую секунду в руках бога музыки оказались лук и стрела. Оружие было неземным – сверкающим и сияющим во мраке комнаты. Было так странно видеть бога, одетого в халат с цветочным рисунком и с таким грандиозным оружием в руках.

Аполлон приставил стрелу, и на руке у него вздулись вены, когда он натянул тетиву и беззвучно ее отпустил. Стрела попала прямо в центр груди Лексы и исчезла в дожде сверкающей магии.

Потом наступила тишина.

И ничего не произошло.

– Не сработало. – Персефона почувствовала, как ее охватывает ужас.

– Сработает, – ответил Аполлон. – Завтра они отключат ее от аппарата, она проснется и задышит самостоятельно. Она станет живым, дышащим чудом. Именно то, чего ты и хотела.

По какой-то причине эти слова оставили во рту Персефоны какой-то ужасный привкус. Она взглянула на Лексу, все еще больше похожую на труп.

– Я с тобой свяжусь, – добавил он. – Ты скоро приступишь к своим обязанностям.

После этого он исчез.

Вслушиваясь в жужжание аппарата искусственной вентиляции легких, Персефона спросила себя, что же она наделала.