Прикосновение разрушения

Персефона поднялась и последовала за женщиной во мрак теней. Ее направили прямо на круглую сцену. Она ничего за ней не видела, но знала, что в темноте сидят люди, потому что чувствовала их. На нее нахлынул поток эмоций – напряженного одиночества и тоски. Но кроме них был еще всплеск восторга. Она всмотрелась в темноту с легкой полуулыбкой.

– Я здесь ради тебя, Аполлон.

Из тени появилась мадам – быстрая, как вспышка молнии, – и схватила ее за запястье.

– Да как ты посмела! Аукцион должен быть анонимным.

В системе голосовой связи захрипел голос:

– Не оставьте синяк, мадам Селена, если не хотите познать гнев Аида.

Вот вам и анонимность.

Женщина сделала резкий вдох и выпустила ее руку с округлившимися глазами.

– Ты Персефона?

Голос Аполлона снова скрипнул:

– Проводите ее ко мне в номер.

Персефона в ожидании повернулась к мадам. Та не сдвинулась с места. Женщина словно застыла, таращась на Персефону, словно та восстала из мертвых. Спустя мгновение она откашлялась и качнула головой:

– Сюда, миледи.

Мадам вывела Персефону из комнаты к зеркальному лифту. Когда двери закрылись, мадам Селена уставилась на Персефону в отражении.

– Почему вы позволили мне принять вас за одну из моих девочек?

Персефона пожала плечами:

– Мне стало любопытно. Не волнуйтесь, если все присутствовавшие здесь сегодня сохранят мою тайну, Аид никогда не узнает, что вы подняли на меня руку. Вы меня поняли?

– Конечно.

Мадам Селена вытащила ключ и вставила его в панель, нажав кнопку третьего этажа. Они молчали, пока мадам не спросила:

– Вы пришли заключить с ним сделку?

У Персефоны заколотилось сердце.

– Зачем мне заключать сделку с Аполлоном?

– Потому что вы в отчаянии.

Персефона уставилась на женщину.

– Я вижу отчаяние каждый день, милая моя. Если вы хотите положить ему конец, поверьте мне, Аполлон – не тот, кто вам нужен.

Персефона стиснула челюсти.

– Помните обещание, что я дала вам? Вы уж постарайтесь помолчать.

Женщина усмехнулась, и Персефона решила, что это намек на ее греховность.

– Прошу прощения, миледи.

Лифт остановился, и Персефона вышла в роскошную, обставленную хорошей мебелью гостиную. Ее окружали дорогие ткани, рельефные ковры и предметы искусства.

Персефона была на пределе, двинувшись вперед по комнате, так как думала, что бог музыки может появиться перед ней из ниоткуда, чтобы напугать. Однако, обойдя зону отдыха, она обнаружила Аполлона в прилегающей комнате. Полностью обнаженный, он отдыхал в огромной ванне. Увидев ее, бог вытянулся, перекинув руки через края ванны.

– А, леди Персефона. Какое удовольствие тебя видеть.

– Аполлон.

– Присоединяйся ко мне!

– Разве не ты только что предупредил мадам Селену о гневе Аида? Он отрежет твои яйца и скормит тебе же, если ты дотронешься до меня.

Аполлон хохотнул, словно его весьма позабавил образ, описанный Персефоной.

– Ты откажешь мне в том, что мне причитается? Я ведь купил и заплатил за тебя, в конце концов.

– Ну так сам виноват, – ответила она.

Аполлон снова хохотнул, прищурив чернильно-фиолетовые глаза.

Двери лифта вдруг снова открылись, и в комнату вошли три нимфы. На них были блестящие одежды. Одна из них держала в руках миску, другая – поднос с разными бутылочками, а третья – стопку полотенец.

– Добавьте масло в ванну. Я и так уже долго жду, – рявкнул Аполлон, когда они подошли.

Нимфу с подносом как будто вовсе не обеспокоила грубость бога. Ее движения были неторопливы и точны. Она поставила поднос, выбрала бутылочку и отмерила масло чашкой. Когда нимфа закончила, вторая насыпала в ванну Аполлона розовые лепестки, а третья скатала полотенце в валик и положила ему под голову. Закончив, нимфы бесшумно покинули комнату.

– Это Сивилла сказала тебе, где меня искать?

Персефона пронзила его гневным взглядом:

– Так ты все-таки помнишь ее имя.

Прежде он отказывался его произносить.

Бог закатил глаза:

– Я помню имена всех моих оракулов, всех любовников и любовниц, всех врагов.

– И это не одни и те же люди?

Бог нахмурился, выражение его лица стало каменным.

– Тебе следовало бы быть осторожнее со словами, особенно если ты пришла сюда просить о помощи.

– Откуда ты знаешь, что я пришла просить о помощи?

– А я ошибаюсь?

Она замолчала, и бог рассмеялся:

– Ну, так скажи мне, леди Персефона, что тебе нужно из того, что твой любовник не может тебе предложить?

Жизнь.

Персефона вдруг почувствовала, как на нее нахлынул жар. Ей было невыносимо находиться здесь и просить Аполлона о помощи. Невыносимо понимать, что он знает – она здесь, потому что Аид не мог дать ей то, чего она хотела.

– Мне нужно, чтобы ты исцелил мою подругу, – слова кололи ей язык словно шипы. Она знала, что не должна произносить их и просить Аполлона бросить вызов мойрам… и именно это она и делала.

Аполлон долго смотрел на нее, а потом запрокинул голову назад, расхохотавшись. Персефоне был противен сам звук. В нем слышалась фальшивая беззаботность. Вот только когда бог снова на нее взглянул, его глаза искрились.

– И зачем мне помогать журналистке, оклеветавшей мое имя?