Прикосновение разрушения

– Что будет, если мы с тобой… – Она сделала паузу, не решаясь произнести эти слова. – Если мойры решат расплести нити нашего будущего? Я не хочу настолько потерять себя в тебе, настолько привязаться к подземному царству, что не смогу потом жить дальше.

Аид сузил глаза, но когда заговорил, его голос звучал опустошенно:

– Я начинаю думать, что ты, возможно, не хочешь этих отношений.

От этих слов ее грудь будто сдавило.

– Я говорю не об этом.

– А о чем тогда ты говоришь?

Богиня пожала плечами и впервые за это время почувствовала, как на глаза у нее наворачиваются слезы.

– Я не знаю. Просто… именно тогда, когда я на самом деле начинала понимать, кто я, пришел ты и все разрушил. Я не знаю, кем мне быть. Я не знаю…

– …чего хочешь, – закончил он за нее.

– Это не так, – возразила она. – Я хочу быть с тобой. Я люблю…

– Не говори, что любишь меня, – снова перебил он. – Я не могу… слышать это сейчас.

Молчание, которое последовало за его словами, усилило ее отчаяние. Персефона почувствовала, как слезы текут у нее по щекам, и смахнула их.

– Я думала, ты любишь меня, – прошептала она.

– Люблю, – ответил он, опустив взгляд. – Но думаю, что заблуждался.

– Заблуждался в чем?

– В том, чего хотели мойры, – с горечью произнес он. – Я так долго ждал тебя, что проигнорировал тот факт, что они редко плетут счастливую развязку.

– Ты не можешь и правда так думать.

– И тем не менее я так думаю. И ты уже совсем скоро узнаешь почему.

Аид восстановил свои чары и поправил галстук. Его глаза не отражали никаких эмоций. Как он смог так быстро восстановиться, в то время как у нее внутри как будто не было живого места? Затем, словно он только что не прожег дыру в ее сердце, ее настигли его последние слова – ледяные и западающие в душу:

– Ты должна знать, что твои действия приговорили Лексу к судьбе, которая хуже смерти.

Глава XIX. Богиня весны

Оставшись в одиночестве, Персефона рухнула на пол и разрыдалась. Колючие стебли, проросшие из ее тела, впились ей в кожу, и она закричала от боли.

– Ох, моя милая. – Спины Персефоны коснулась рука Гекаты. Она даже не взглянула на богиню колдовства, всхлипывая в покрытые кровью ладони.

– Что я натворила, Геката…

– Тсс, – прошептала богиня. – Вставай, пойдем.

Геката помогла Персефоне подняться, не касаясь колючих стеблей, и перенесла к себе в коттедж. Она усадила богиню весны, положила руки на шипы, что разорвали ей кожу, и начала петь заклинание. Из ее ладоней исходило тепло. Персефона наблюдала, как колючки становились все меньше и меньше, пока совсем не исчезли. Когда раны зажили, Геката смыла кровь и села напротив Персефоны.

– Что произошло?

Персефона снова заплакала, раздираемая изнутри чувством вины и агонией. Она рассказала Гекате все как есть – о разговоре, который она подслушала, что Лексу собирались снять с аппарата, о визите матери, о своей вылазке в Квартал удовольствий.

– Когда дело дошло до того, что я должна ее потерять… Я не смогла. – Она всхлипнула. Геката протянула руку и накрыла ладонь Персефоны своей. – А моя мать сделала все еще только хуже. Может, для других богов и нет последствий, но для меня они есть.

– Последствия есть всегда. Разница между тобой и другими богами заключается в том, что тебе не все равно.

Персефона на мгновение замолчала, а потом повторила то, что сказал ей Аид:

– Я приговорила Лексу к судьбе, которая хуже смерти, – она замолчала. – Я просто хотела, чтобы она осталась со мной.

– Почему ты так держишься за мир смертных?

Персефона взглянула на Гекату:

– Потому что там моя жизнь.

– Правда? А как насчет подземного царства?

Персефона не ответила, и Геката покачала головой:

– Милая моя, ты пытаешься быть тем, кем не являешься.

– Что ты имеешь в виду? Я всегда всего лишь пыталась быть собой.

И это оказалось сложнее, чем она могла себе представить.

– Разве? Потому что человек, который сидит передо мной, не соответствует тому, кого я вижу внутри.

– А кого ты видишь внутри? – едва ли не саркастично спросила Персефона.

– Богиню весны, – ответила Геката. – Будущую царицу подземного царства, жену Аида.

От этих слов у нее по спине побежали мурашки.

– Ты держишься за жизнь, которая больше тебе не подходит. За работу, которая наказывает тебя за твои отношения, за дружбу, которая могла бы расцвести в подземном царстве, за мать, которая научила тебя быть узницей.

Персефона ощетинилась.

– И если тебе нужны еще доказательства, что ты отрицаешь саму себя, просто посмотри, как проявляется твоя магия. Если ты не научишься любить себя, твои силы разорвут тебя на части.

Персефона сдвинула брови:

– О чем ты говоришь, Геката? Что я должна отказаться от своей жизни в верхнем мире?

Та покачала головой:

– Ты видишь только крайности. Ты либо богиня, либо смертная. Живешь либо в подземном царстве, либо в верхнем мире. Разве ты не хочешь иметь все это разом, Персефона?

– Да, – в отчаянии ответила Персефона. – Конечно, хочу, но все только и говорят мне, что я не могу!

Губы Гекаты медленно растянулись в улыбке:

– Создай жизнь, которую ты хочешь, Персефона, и прекрати слушать всех остальных.