Прикосновение тьмы

Она была эмоционально истощена. Сейчас богиня больше всего на свете хотела быть окружена людьми, которые любили бы ее такой, какая она есть.

– Дай мне знать, когда будешь готова поговорить.

Персефона щелкнула пальцами, намереваясь переместиться из оранжереи, вот только она осталась там, где и была, – в ловушке.

Лицо Деметры потемнело, губы растянулись в кривой улыбке.

– Прости, мой цветок, но я не могу позволить тебе уйти. Только не тогда, когда мне удалось снова тебя заполучить.

– Я просила тебя позволить мне жить. – Голос Персефоны задрожал.

– Ты и будешь жить. Здесь. Там, где тебе и место.

– Нет. – Персефона сжала руки в кулаки.

– Со временем ты поймешь – этот момент забудется, как маленькая точка на бесконечной линии твоей жизни.

«Бесконечной линии жизни». У Персефоны перехватило дыхание. Она не могла представить, что всю жизнь проведет запертой в этом месте – жизнь без приключений, без любви, без страсти.

И не собиралась представлять.

– Все будет так, как прежде, – добавила Деметра.

Но все уже не могло стать как прежде, и Персефона это знала. Она уже познала прикосновение тьмы, ее вкус и жаждала ощущать его снова всю оставшуюся жизнь.

Персефона задрожала, а вместе с ней и земля, и Деметра нахмурилась:

– Что это значит, Кора?

Пришел черед Персефоны улыбнуться.

– О мама. Ты не понимаешь, но все изменилось.

Из земли выстрелили толстые черные стебли. Они поднимались все выше и выше, пока не разбили купол оранжереи, а вместе с ним разрушили и заклинание, что Деметра раскинула над тюрьмой. Потом из стеблей показались извивающиеся серебряные лозы, которые заполнили все пространство, круша остов оранжереи, сминая цветы и ломая деревья.

– Что ты делаешь? – Крик Деметры был едва слышен за скрипом гнущегося металла и звоном бьющегося стекла.

– Освобождаю себя, – ответила Персефона – и исчезла.

Глава XXVI. Прикосновение дома

Наступил конец учебного года. Вручение дипломов прошло в суматохе черных накидок, белых и голубых кисточек и вечеринок. Это был горько-сладкий конец, и Персефона никогда прежде не чувствовала себя такой гордой, идя по сцене… и такой одинокой.

Лекса проводила все больше времени с Джейсоном, а от матери не было вестей с тех пор, как Персефона разрушила оранжерею. Богиня весны ни разу не возвращалась в «Неночь» и подземное царство, с тех пор как покинула Аида, опутанного ее лозами.

Единственной возможностью отвлечься для Персефоны стала работа. Она перешла на полную ставку в «Новостях Новых Афин» в качестве журналиста, ведущего расследования, в первую же неделю после окончания университета. Она приезжала раньше всех и засиживалась допоздна. А когда ей больше нечем было заняться, она проводила вечера в глубине Сада богов, отрабатывая свои магические навыки.

У Персефоны получалось все лучше, но в то время как ее инстинкт находить силы становился мощнее, ей пока не удавалось в полной мере воссоздать все те трюки, как превращение Минфы в растение и конечностей Адониса в ветви и разрушение дома матери. То, что она теперь взращивала, снова больше напоминало мертвые стебли. И богиня жалела, что не может потренироваться с Гекатой.

Она скучала по Гекате, по душам, по подземному миру.

Она скучала по Аиду.

Персефона часто задумывалась о том, чтобы снова спуститься в подземное царство. Она знала, что Аид не отозвал свое благо, но она слишком боялась, слишком стеснялась и слишком стыдилась, чтобы отважиться на это. Как ей объяснить свое отсутствие? Простят ли они ее?

Чем больше проходило времени, тем меньше Персефона чувствовала себя способной вернуться, и она продолжала свою ежедневную рутину: работу, ланчи с Лексой и Сивиллой, вечерние прогулки через парк.

Сегодня ее привычный распорядок дня был нарушен.

Она посмотрела на часы, сидя за любимым столиком в «Кофе Хаус». Она ждала сообщения от Лексы. На предстоящих выходных подруга праздновала день рождения, и они планировали сходить куда-нибудь с Джейсоном, Сивиллой, Аро и Ксерксом. А пока ей нужно было закончить последнюю статью о боге мертвых.

Написание статьи оказалось для нее более болезненным, чем она ожидала. Персефона писала со слезами на глазах и стиснутыми зубами. В результате публикация задержалась. Она не ожидала от себя такой эмоциональности, но ей так много пришлось пережить за последние шесть месяцев… Переживания и стресс из-за выполнения условий ее контракта с Аидом сделали свое дело. Вопреки здравому смыслу она влюбилась в бога и теперь пыталась выяснить, как же ей снова собрать кусочки своего разбитого сердца воедино.

Проблема была в том, что они уже не складывались вместе, как прежде.

Она изменилась.

И это было одновременно прекрасно и ужасно. Она обрела контроль над своей жизнью, разорвав те связи, что были у нее раньше. Люди, которым она доверяла шесть месяцев назад, уже не являлись таковыми.

Самым болезненным из всего этого стало предательство ее матери и последующее молчание. После того как Персефона разрушила оранжерею, Деметра держалась от нее на расстоянии. Персефона не знала, где сейчас ее мать, хоть и подозревала, что та в Олимпии.