Прикосновение зла

– Это называется «новоселье», – ответила Персефона.

Он бросил взгляд на коробку у нее в руках:

– И ты взяла с собой кексы вместо дров?

Персефона приложила усилия, чтобы не рассмеяться, потому что слышала этот вопрос уже во второй раз.

– А для чего мне дрова, Аид?

– Для обогрева дома.

На этот раз сдержать смех ей не удалось:

– Какой же ты древний!

Аид приподнял бровь, и она поняла, что за эту реплику ей придется расплатиться позже.

– Люди больше не носят дрова на новоселье, Аид. Они приносят подарки и алкоголь. И на самой вечеринке напиваются и играют в игры.

– А мы? Мы тоже напьемся и будем играть в игры?

Она уже видела, как Аид может пить с восхода до заката, оставаясь совершенно трезвым. Персефона была уверена, что он не может напиться допьяна, – и что, вероятно, бог был алкоголиком.

Она смерила его взглядом:

– Ты ведь не собираешься никого втягивать в пари, так ведь?

Он прищурился с игривой ухмылкой:

– Не буду ничего обещать.

– Аид, – Персефона произнесла его имя, как предупреждение, и повернулась к нему. Он удивил ее тем, что обхватил ее лицо ладонями и поцеловал.

Отстранившись, бог сказал:

– Я буду вести себя так, что тебе не к чему будет придраться.

Она фыркнула:

– О да, звучит весьма обнадеживающе.

Сцена в душе

Когда в Персефону ударили струи воды, она застонала от их тепла, и Аид воспользовался этим шансом, чтобы углубить свой поцелуй. Обхватив ладонями ее грудь, он принялся ласкать пальцами ее отвердевшие соски. Она же скользнула рукой между их телами и стала поглаживать его набухший член, на головке которого выступила капля смазки. Ей хотелось погрузить его себе в рот, но ладонь Аида легла ей на горло, обхватив пальцами челюсть, и он проник ей в рот языком.

Потом он вдруг отстранился, и Персефона застонала, потянувшись за его членом.

Он хохотнул, накрыв ее ладонь своей:

– Мгновение, дорогая. Ты вся перепачкана кровью.

– Но ты как будто и не против, – заметила она.

– Я и не против, но воспользуюсь возможностью, чтобы дотронуться до каждого сантиметра твоей кожи, пока я тебя мою.

Они отошли от бьющих струй воды, Аид взял мыло и мочалку. Начав с плеча, он принялся аккуратно смывать кровь. Потом перешел к груди, поглаживая и сжимая каждую скользкими ладонями, прежде чем спуститься к животу и бокам, бедрам и голеням. Стоя перед ней на коленях, он отдал приказ:

– Повернись.

Богиня подчинилась, уперев ладони в стену, в то время как он двинулся вверх по ее телу. Аид неторопливо омыл ее между бедер, проникнув пальцами между складками, чтобы обвести клитор, а потом прижался твердым членом к изгибу между ее ягодиц и вернул руки на ее грудь.

– Как сильно ты меня хочешь? – спросил он, шепча ей в ухо. Она повернула к нему голову, задев щекой бородку, и выгнула спину, чтобы сильнее прижаться к его члену.

– Больше всего на свете, – ответила Персефона.

Аид повернул ее голову к себе и прижался к ее губам поцелуем, а потом отпустил, раздвинул ей ноги и вошел. Персефона уперлась головой в свои руки, прижатые к кафельной плитке на стене, пока он наполнял и растягивал ее с упоительной страстью.

– Я бы никогда не вытаскивал член из твоей сладкой киски, если бы мог, – сказал он, обхватив ее бедра и погружаясь в нее с громким шлепком о ягодицы. – Скажи мне, как ты себя чувствуешь, когда я внутри?

Для этого было столько слов – столько приятностей, но она смогла произнести лишь:

– Хорошо.

Пальцы Аида сжали ее волосы.

– Я хочу почувствовать, как ты кончаешь у меня на члене, – произнес он ей в ухо. – Ты сможешь? Сможешь кончить ради меня?

Он никогда прежде не говорил ей такого. Аид всегда был очень сексуальным, но эти слова – они были такими чувственными, первобытными и темными, что ей захотелось услышать больше.

Ей хотелось ощущать его тьму.

– Я кончу для тебя, – простонала она.

На этот раз низкий стон вырвался и из его груди. Его ладонь скользнула к ее клитору. Пока он водил большим пальцем по ее чувствительным нервам, она изогнулась еще сильнее, ощущая толчки Аида еще глубже. Его рот был повсюду, покусывая ее ухо, шею, плечо.

– Ты чертовски хороша, – произнес он. – И ты моя.

Персефону накрыл бурный оргазм, и ее ноги затряслись так сильно, что она едва не упала. Но Аид удержал ее, прижав одну руку к кафелю для поддержки.

– Кончи в меня, – приказала Персефона. – Если я твоя. Кончи.

Аид ответил сдавленным смешком:

– Как пожелаешь, моя царица.

Последние несколько толчков были мощными, глубокими и быстрыми, но она почувствовала, как он запульсировал в ней, а потом его тело расслабилось, наконец испытав облегчение.

Еще несколько мгновений они стояли, прижимаясь друг другу, прислонившись к стене, пока струи воды не стали холодными. Потом Аид отстранился, Персефона повернулась и соскользнула на пол, слишком изнуренная, чтобы стоять.

Аид опустился на колени рядом с ней:

– Все нормально?

– Да, – ответила она, сонно улыбаясь. – Просто дай мне минутку.

Лира

– Звучит просто ужасно, – сказал Аполлон.

Персефона прекратила дергать струны лиры, что подарил ей бог музыки, и бросила на него сердитый взгляд:

– Я делаю точно так, как ты сказал. Значит, дело в учителе.