Прикосновение зла

Девушка смотрела на нас полным скорби взглядом, в котором не было не только надежды, но даже интереса. Как видно, боль, усталость и чувство безнадёжности уже оставили на ней свой отпечаток.

Медик снял с роженицы одеяло, которым она была накрыта, ощупал ей в живот (как мне показалось, не особо стараясь аккуратничать), и выругался.

– Вы упросили меня в последнюю минуту, – буркнул он. – Ещё час-два без помощи, и она умрёт.

Я оставил без комментариев тот факт, что и речи не шло ни о каком упрашивании, поскольку момент не казался мне подходящим, чтобы спорить с врачом о значении конкретных слов.

– А вы знаете, что делать? – Только и спросил я.

– Хороший медик всегда знает, что делать, – ответил он надменным тоном. – Это неблагодарные пациенты иногда умирают, не ценя наших усилий.

И снова я позволил себе не комментировать это нахальное заявление. Я всегда знал, что врачи относятся к весьма закрытому цеху, и это кружило им головы намного быстрее, чем другим людям. От этой болезни было одно хорошее средство, и называлось оно кнут. Но не всегда можно было его применить.

– Поскольку вы инквизитор, вы, вероятно, имеете некое представление о функционировании человеческого организма, – заметил он, когда приказал Грольшихе принести ведро горячей воды.

– Некоторое, – скромно признался я, хотя обучение в преславной Академии Инквизиториума давало мне право использовать гораздо более сильные термины.

– Очень хорошо. Вы будете ассистировать мне во время операции, поскольку дело обещает быть сложным.

– Да вы с ума сошли. – Я пожал плечами.

– Как хотите, но без помощи я не ручаюсь за жизнь ни этой женщины, ни ребёнка.

– А что, в этом чёртовом городе нет другой повитухи?!

– Пока мы за ней пошлём, девушка умрёт. И так чудо, что она пережила ночь. Скажу вам, мастер, – он уставился на меня с серьёзной миной, – что меня не перестаёт поражать сила человеческого организма и исходящая из человека воля к выживанию, проявляющаяся в преодолении самых больших неприятностей.

Я кивнул. Да, с подобным тезисом я легко мог согласиться. Каждый, кто участвовал в инквизиторских дознаниях, мог убедиться, что многие допрашиваемые отчаянно цеплялись за жалкие обрывки жизни, которые им оставались. Чаще всего вопреки здравому смыслу, ибо для многих из них смерть была спасением.

– Раз надо, значит надо, – проворчал я.

Инквизиторы привычны к виду крови и человеческих страданий, а чтобы мы могли эффективно выполнять нашу работу, мы должны превратить сердце в твёрдый валун. Тем не менее, никто не мог подготовить меня к участию в таинстве рождения, где среди крови и крика зарождалась новая жизнь. И когда, уже после всего (а это было нелегко, любезные мои, о нет), я посмотрел на красное лицо новорождённого, я подумал, каким удивительным образом Бог укладывает человеческие судьбы. Вот я, инквизитор, стоял с руками, красными от крови, в комнате, где до недавнего времени вибрировал ужасающий крик боли, и не только никому не причинил вреда, но и вдобавок мог себя поздравить, что причастен к спасению двух человеческих существ. Правда, учитывая измождённое состояние матери, как физическое, так и духовное, трудно было сказать, не оказал ли я им таким образом медвежью услугу... Но дальнейшая судьба этих двоих уже находилась в руках Господа, а не в моих. Сейчас молодая мать спала мёртвым сном, а новорождённый присосался к её груди.

– Девушка и ребёнок должны выжить,– приказал я медику. – Позаботьтесь, чтобы они ни в чём не испытывали недостатка. Она мне нужна живой и здоровой.

Он очень заметно поморщился.

– А кто мне за это заплатит? – Спросил он неохотно. – Здешние даже медяка в глаза не видели.

– Лучше подумайте, какую награду вы получите, если эта женщина не выживет, и её показания не смогут помочь мне в расследовании, – ответил я мягко.

Он вздохнул и ничего не ответил, но я был уверен, что оставляю девушку в надёжных руках. Врач позаботится об этих двоих, заботясь о своей драгоценной шкуре. Ну и хорошо, поскольку в этом случае меня интересовали не причины его поступков, а их следствия.

– И зачем жить такой шлюхе? – Буркнула Грольшиха из-за моей спины. – Только перед людьми срамиться.

Ну что ж, она была, как видно, из тех людей, которые не умеют держать язык за зубами даже тогда, когда опыт научил, что за это отсутствие сдержанности можно их лишиться.

– Даже если мать шлюха, в этом нет вины ребёнка. – Медик пожал плечами, а я подумал, что он совершенно прав.

– Ну, хорошо, – сказал я. – Надеюсь, вы не подведёте меня, доктор. Я буду проверять, что и как. А теперь извините, долг зовёт...

Я кивнул ему головой, даже не взглянул на Грольшиху и покинул квартиру. Признаюсь, что я ощущал удовлетворение. Это чувство было мне не совсем чуждым, ибо и прежде жизнь ставила меня перед множеством проблем, с которыми я смог превосходно справиться, но, тем не менее, очень приятным.

* * *