Прикосновения Зла (СИ)

– Это исключено, – Плетущий Сети переложил четки в левую ладонь. – Макрин отверг мои доводы и намерен голосовать за Фостуса. К тому же паразиты называют Мэйо любовником Сефу. Смерть рыболюда станет серьезным ударом по обоим нашим оппонентам.

Ликкиец с тоской взглянул в летнее небо. От чувства полнейшего бессилия опускались руки. Культисты творили, что хотели, наплевав на законы, но никто из Богов не пожелал вмешаться.

«Почему? – мысленно вопрошал у них Варрон. – Где вы, милосердные и справедливые? За что отвернулись от нас?»

– Фостус укрылся в Геллии и намеревается продолжить служение Эфениде, о чем сообщил в письме к сторонникам, – сказал Джоув, великий эмиссар Рон-Руана. – Они прячут это послание и не собираются его обнародовать.

– Выкрасть? – эбиссинец потер горло.

– Нет, – понтифекс досадливо поморщился. – Личные письма – ерунда. Хорошо бы перехватить гонцов и заполучить скрепленное печатью, оформленное по всем правилам отречение...

– Думаю, что Фостус легко откажется от мерила, если вежливо попросить, – заметил военачальник. – Только его партия никогда не пойдет на такой шаг.

– Я подменю запрос и привезу из Геллии нужные нам документы, – Тацит плотно сжал губы.

– Алэйр и Лисиус, – напомнил Руф.

Восьмиглазый ткнул в грудь длинным узловатым пальцем.

За шестнадцать дней заточения Варрон научился понимать большинство жестов эбиссинца. Этот означал «покойник».

– Если понадобится помощь, только намекни, – легат указал взглядом на ножны.

Тацит поочередно коснулся ладонью лба, губ и живота. Юноша уже видел подобное и знал, что так в низовьях Инты выражают благодарность.

– Гнилоречивый Фирм льститься надеждой на примирение с Неро, – раздраженно произнес Плетущий Сети. – А теперь главная новость, которая вам пока не известна. От переживаний дряхлую крысу Эйолуса разбил удар. Его приверженцы собираются пропускать заседания до тех пор, пока ему не полегчает. Мы поддержим их и тогда не наберется необходимый кворум. Пусть оба мерзких лизоблюда Клавдия давятся слюной от гнева. Они могут хоть целоваться, хоть бить друг другу рыла, но без меня им не избрать зесара. Возьмем Совет измором и заставим приползти сюда с извинениями.

– Лучше… – палец Тацита вновь уперся в иссушенную паучьими ядами грудь. – В подземельях Мерта хватит места для всех наших врагов.

Многие достойные мужи Империи мечтали посетить Сандаловую улицу в портовом городке Мариун. Он возвышался на итхальском полуострове, формой напоминающем огрызок яблока, всего в двух днях морского пути от Рон-Руана. Пресыщенные роскошью столичные сластолюбцы охотно плыли сюда в поисках новых удовольствий.

Среди местных ходила шутка, что богиня правосудия Эфенида ослепла именно здесь, увидев холодный блеск и разноцветье драгоценностей, украшавших продажные тела.

Младший брат Клавдия не знал меры ни в выпивке, ни в блуде. Он пробовал мужчин и женщин с неуемным аппетитом. Угодившим всем прихотям Лисиус платил щедро, буквально осыпая счастливчиков деньгами. Со строптивцами расправлялся без жалости.

В очередной раз злоупотребив крепким вином, наследник Правящего Дома завалился в комнату ликкийской блудницы Агриппы. Как и прочие знаменитые гетеры, она обладала манящей привлекательностью и слыла настоящей искусницей, способной доставить неземное блаженство любому, кто разделит с ней ложе.

Изображая легкий испуг и смущение, девушка кокетливо прикрыла рукой обнаженную грудь. Затем Агриппа прогнулась, широко расставляя ноги, чтобы гость мог в полной мере насладиться ее порочной красотой.

Застывший у входа Лисиус цокнул языком, оценивая накрытую шелками кровать, способную вместить целую коллегию Всадников, и соблазнительные прелести хозяйки комнаты: длинные, ухоженные волосы цвета спелой пшеницы, васильковые глаза под узкими дугами бровей, пахнущее заморскими благовониями тело, гибкое, податливое и охочее до ласк.

Старый развратник возжелал незамедлительно взять Агриппу. Шатаясь и сквернословя, он принялся стаскивать с себя одежду и сандалии. Девушка чуть изменила позу, томно застонав в притворном нетерпении и закусила губу, будто не хотела, чтобы он раньше времени услышал ее восторженную похвалу.

Неуклюжий, словно медведь, Лисиус влез на ложе, и гетера смиренно опустила затылок в его огромную ладонь. Так гостю было удобнее целовать сладкие губы прелестницы, ее тонкую белую шею и чуть выпирающую ключицу. Властная рука мужчины погладила ребра девушки, скользнула ниже по плоскому животу и легла на ее крепкие бедра.

Агриппа подалась вперед, отвечая на эти грубые и быстрые прикосновения. Через миг Лисиус навалился на нее всем телом, вдавил в расшитые золотом подушки и стиснул пальцами, словно клещами:

– Нравится, когда тебя берет зесар?

– Да, мой повелитель… – прерывисто дыша, отозвалась девушка.

– Ублюдки… в Рон-Руане… за все заплатят, – рычал носитель чистейшего ихора. – Я вернусь с войском… Поимею их… Как тебя!

– Конечно, мой повелитель!

– Еще! Шевелись!