Прикосновения Зла (СИ)

В спальне Креона было тихо. Он отдыхал на узком ложе, почти нагой, прикрыв бедра льняной повязкой. От этого зрелища у Виды перехватило дыхание. Она обожала разглядывать литые мускулы молодого воина, его многочисленные шрамы, горькое напоминание об афарской кампании и плене, волевое лицо с приятной улыбкой, глубокую ямочку на подбородке.

– Тебе идет рубиновый, – декурион перевернулся на бок.

– Что-то случилось? – девушка села рядом и заботливо обняла его, наслаждаясь редкой возможностью не скрывать подлинных чувств.

– Ничего существенного.

– Расскажи.

– Джоув пообещал мне повышение, если выполню кое-какую работу.

– Это тайна?

Креон утвердительно качнул головой.

– Даже для меня? – Вида нашла губами чуть приоткрытый рот брата, дерзко вкушая запретное удовольствие.

– Ты снова напрашиваешься на взбучку.

Девушка потянула за край его набедренной повязки:

– Обычай дозволяет сурово карать сестер, когда они забывают о приличиях и...

Вспышка ослепила Креона. Он повалил Виду на живот, схватил за алые локоны и принялся задирать длинный подол платья. Ощутив первый яростный толчок, девушка едва не сломала ногти, впившиеся в край одеяла.

– Да… – простонала она.

С диким остервенением декурион старался смять ее, покорить, вонзаясь глубже. Он был бледен, хрипло дышал и нещадно хлестал ладонью, оставляя синяки на потных бедрах сестры.

– Еще… – взмолилась Вида, плача от боли и наслаждения. – Еще!

Мраморные статуи в углах комнаты бесстрастно взирали на слившихся воедино любовников. Курильницы прятали их порочные чувства за покрывалами сизого дыма. Переносные жаровни едва тлели; крошечные искры не могли дать так много тепла, сколько накопилось между широко разведенных ног юной красавицы.

С ней Креон каждый раз испытывал свежий прилив желания. Сестра пахла шиповником, цветком блудодейства и гибели.

Он искал ее приторно-сладкий запах среди прочих ароматов: сандалового дерева, мирра, хмеля.

Он вслушивался в музыку ее дыхания, звучащую милее победных труб легиона, свадебных флейт и арфы Аэстиды.

Он ценил ее выше, чем все богатства Империи, и знал, что никогда не отдаст другому мужчине, будь тот даже полубогом или зесаром.

На несколько мгновений Креон превратился в демона, исторгнувшего пламя, и упал, обессилено прикрыв веки. Голос Виды вырвал из забытья.

– Что велел сделать легат?

– Отправить твоего жениха в последний путь.

– Мэйо? – она приподнялась на локте, не пряча удивление.

– Его и пару других мальчишек.

– Ты убьешь их?

– Нет, – декурион погладил сестру по щеке. – Всего-навсего помогу им умереть.

– Дай слово, что прежде он хорошенько помучается.

– Откуда такая жестокость? Тебе не достаточно его публичного унижения?

Взгляд девушки стал холоднее льда:

– Пусть перед встречей с Мертом поморец вдоволь хлебнет из чаши страданий.

– Не помню, кто сказал: «Чем красивее женщина, тем больше в ней кровожадности», – ухмыльнулся Креон. – Сегодня ты затмила собою богинь.

– Дай слово!

– Все, что пожелаешь...

[1] Эргастул (лат. ergastulum) – в Древнем Риме частная тюрьма для рабов.

[2] Конкубина (лат. concubina, от лат. con – вместе, и лат. cubare – лежать) – в древнем Риме незамужняя женщина низшего сословия, находившаяся в сожительстве с холостым мужчиной.

[3] Тессера (лат. tessera) – зд. в знач. игральная кость.

[4] Гистрион (лат. histrio, от этрусского слова ister – актер) – профессиональные актеры в Древнем Риме, из рабов или вольноотпущенников, занимали низкое общественное положение – не имели никаких гражданских прав и могли быть подвергнуты телесному наказанию.

[5] Сателлит (от лат. satelles – род. п. satellitis – телохранитель, спутник) –в Древнем Риме вооруженный наемник, сопровождающий своего господина

[6] Фесценнины – в Древнем Риме шуточно-бранные песенки, исполнявшиеся на народных празднествах.

[7] Фал, фаллос (др.-греч. ) – символическое изображение эрегированного пениса, предмет культа многих языческих религий.

[8] Борец или аконит (лат. Ac'on'itum) – род многолетних травянистых ядовитых растений семейства Лютиковые (Ranunculaceae) с прямыми стеблями и с чередующимися дланевидными листьями.

Глава 10

Глава четвертая.

Смерть не есть зло. — Ты спросишь, что она такое? —

Единственное, в чем весь род людской равноправен.(Сенека Луций Анней (Младший)

Второе свидание Мэйо с Хонорой состоялось спустя две недели после памятного вечера на берегу залива. Приход осени не убавил жарких ясных дней, зато исчезла ночная духота и влажность. На загородных виллах шла уборка урожая и предприимчивые дельцы уже везли в столицу свежие вина. Многие рон-руанцы старались совершить путешествие в богатые провинции – Геллию или Поморье – чтобы отдохнуть и набраться сил перед наступающим сезоном гроз.