Прикосновения зла

Мог возразить хоть словом?

– Научи меня… – улыбнулась девушка. – Ты – отличный наставник…

– Если вам угодно… госпожа…

Нереус положил руку поверх еë ладони, сдавил посильнее:

– Обнимите… Как рукоять меча…

Начав с плавных, неторопливых движений, Виола быстро разобралась с новой наукой, и геллиец почувствовал, что долго так не выдержит – испустит семя на хозяйское одеяло.

– Госпожа… – тихо попросил невольник. – Я близок… к… извержению… Пожалуйста… хватит…

– Не слушай его, – непоколебимо заявил Мэйо, поднимаясь из-за стола. – Если он хоть немного тебе симпатичен, доведи начатое до конца.

Нереус застонал, прикрыв глаза. Он тонул в безбрежном океане наслаждения, жадно глотая воздух…

Геллиец понял, что такое сильное чувство способна подарить только любимая женщина, и с благодарностью обнял Виолу.

– Шире рот, – приказал Мэйо, вынуждая раба принять горькое противоядие. – Глотай всë, до капли.

– Это поможет? – взволнованно спросила девушка.

– Да.

– Ты уверен, Мэйо? Не хочешь пригласить к нему лекаря?

– У деревенского лекаря нет нужных дорогостоящих ингредиентов. Всë, что он способен предложить – кровопускание. Рана неглубокая, по сути – царапина. Затянется быстро. Из-за яда… Дня три будет слабость. Возможно, головокружение. Я бы не советовал верховую езду и тяжёлые нагрузки. Этот парень здоров и силëн, как бык. Ему нужен отдых, вдоволь сна и пищи.

– Ты разрешишь мне остаться с ним до утра?

Нобиль поджал губы:

– Как желаешь. Сейчас он уснëт. Не тормоши его.

– Ты – самый лучший на свете брат! Я люблю тебя, Мэйо. Просто знай это.

Поморец улыбнулся:

– Польщëн. Мило с твоей стороны сказать мне хоть пару добрых слов. Приберусь и лягу на оттоманку.

Он зевнул.

– Если ты не советуешь ему скакать верхом, – девушка невинно взмахнула ресницами, – я могла бы найти местечко в повозке…

– Ладно. Только соблюдай осторожность. Мы наживëм кучу проблем, если ты понесëшь от раба.

– Не беспокойся! Со мной всë будет в порядке.

– Хозяин, – слабым голосом позвал меченосец.

– Не благодари, – фыркнул Мэйо. – Ты снова спас мне жизнь и я это ценю. Доброй ночи.

– Ты тоже… спас мне жизнь… – пробормотал Нереус и провалился в сон.

Прощаясь с семейством Кьяна, Мэйо был непринуждëн и весел. Много шутил. Дарил подарки. Обнимал женщин и подхватывал на руки детей.

Любой сказал бы, что он – милый, общительный молодой человек в прекрасном расположении духа.

Любой, кроме Нереуса.

Геллиец знал, что в сердце хозяина ревëт буря и вздыбливаются свинцовые волны.

А главное – понимал причину этой злости.

И ничего не мог поделать.

Когда Виола забралась в повозку, невольник прижал руки к груди, склонив голову перед черноглазой госпожой.

– Тебе лучше? – спросила девушка.

– Да. Я мог бы поехать верхом, рядом с вашим братом.

– Он приказал отдыхать.

– На него было совершено нападение. Мой долг – находиться с ним рядом.

Виола подалась вперёд и крепко поцеловала лихтийца в губы:

– Ты не похож на других наших рабов.

– Почему?

– Они во всëм стараются угодить, льстят, обсуждают нас за спиной, и при этом – ужасно боятся потерять своë место. Некоторые пытались наговорить на тебя гадости. Но я не поверила. И Мэйо тоже.

– Я никогда не отзывался о вас плохо за глаза.

– Знаю, – Виола снова подарила невольнику поцелуй.

– Госпожа, – вздохнул Нереус. – Сегодня боги милостивы ко мне. Они дали то, о чëм я даже мечтать не смел. Быть рядом с вами – наивысшее счастье. Но…

– Ты просишь отпустить тебя?

– Да.

– Уверен? Мэйо с утра не в лучшем настроении – злой, как морская бестия.

– Надеюсь, что смогу его успокоить.

Девушка погладила щеку геллийца:

– Я приду навестить брата вечером. Надеюсь увидеть тебя в добром здравии.

– Благодарю, – раб прижался губами к еë руке. – Я никогда не позабуду вашу доброту.

Он соскочил с повозки, споткнулся, и, поймав равновесие, побежал вперёд, к восседавшему на Альтане поморцу.

– Хозяин! Господин!

Мэйо глянул сверху презрительно и надменно:

– Явился похвастаться своими подвигами? Быстро ты. Как видно, обошëлся без прелюдий?

В знак абсолютной покорности Нереус поднял над головой скрещенные руки:

– Я не делал того, в чëм ты упрекаешь меня.

– Ври. Ври снова. Как той ночью, в саду.

– Я боялся рассказать правду о чувствах к госпоже. Не хотел нанести тебе обиду. Но клянусь: наша первая и единственная с ней близость была вчера, в твоей постели.

Мэйо скривил губы:

– По-твоему я – дурак?

– Нет, хозяин.

– Может, слепой?

– Нет, хозяин.

– Уходи. Не показывайся мне на глаза, – нобиль резко махнул рукой.

– Одно слово, господин…

– Нет. Пошëл прочь.

– Сестра пожелала навестить тебя сегодня вечером. Это всë.

Нереус отошёл к самому краю дороги. Постоял там, низко свесив голову.

Сердце сжималось от мрачной тоски.

Как можно было так вляпаться? Отказаться от любви ради дружбы и лишиться этой дружбы из-за любви…

Раб поплëлся в хвосте процессии, глядя под ноги и не желая ни с кем разговаривать.

Над ним подшучивали, задевая за больное.

Геллиец слышал ехидные шепотки: мол, хозяйская милость переменчива, как ветер, игрушки быстро надоедают, а всякая скотина должна помнить своë место…

Жара изматывала.