Прикосновения зла

– Я случайно услышал разговор госпожи Канны и госпожи Като. За сокрытие правды госпожа Като подарила госпоже Канне паучий кулон.

Мэйо сжал кулаки:

– Я должен подумать.

– Хозяин, – Нереус расправил плечи. – Я готов сразиться за честь твоей сестры и за твоë доброе имя.

– С гладиатором из Рон-Руана? Он тебя в бараний рог скрутит.

– Если ты сделаешь невозможное – выкупишь моих друзей Космо и Йину, я клянусь сделать невозможное для тебя, хозяин.

– Нереус, пëсий ты сын, – прищурился нобиль. – Что по-твоему я должен сказать сестре? Она обижена со вчерашнего вечера… После того, как я ушëл и бросил еë с Като. И на кой ляд мне два домашних раба? Песни петь и пятки чесать?

– Ты всегда и со всем справляешься. Я безоговорочно тебе верю.

– Мне нужно подумать. Нужно подумать… – пробормотал Мэйо.

Он закрыл глаза и понял, что нашëл решение.

Глава двадцать седьмая

Перед закатом, накануне свадьбы, рабыни готовили Виолу к вечернему приëму, на который она созвала подруг.

В мужской половине дома затевалась шумная пирушка для друзей Ливия.

Йина подала хозяйке зеркало:

– Явился ваш брат.

Виола сердито поджала губы:

– Оставьте нас одних.

В мутном отражении она увидела, как Мэйо зашёл в комнату, сел на оттоманку и сложил руки перед собой.

– Что желаешь сказать по поводу своей очередной выходки? – строго спросила девушка.

– Ничего.

– Ты испортил праздник мне и Като. И даже не извинишься?

– Нет.

– Мэйо, я знаю, что ты болен. Это не даëт права так себя вести.

– Я вполне здоров. Кошмары иногда снятся, но я перестал кричать. Так… бормочу под нос всякую ерунду.

– Заведи рабов, чтобы записывали всё до последнего слова. Это могут быть пророчества, какие-то важные сведения, ниспосланные богами.

– Нереус говорит: бессвязные обрывки фраз.

– А он что – жрец или толкователь? Этот раб молится другому богу. Зачем он торчит по ночам в твоей спальне, не принося никакой пользы?

– Он читает книги. Если что-то не понимает, мы это обсуждаем. Дискутируем. Смеëмся. Мне спокойнее, когда он где-то поблизости.

– О чём ты пришëл поговорить?

– О двух темах. Первая – Ливий.

– Мы пообщались немного.

– Чем он увлекается?

– Форум. Терма. Театр. Ничего необычного.

– Какие личные качества ты бы похвалила в нём?

– Мэйо, – вздохнула Виола. – К чему этот вопрос?

– К тому, что мне важен ответ.

– Ладно. Ливий немногословный, довольно скрытный и не любит рассказывать о себе. Перед свадьбой он испытывает большое волнение, а значит – я небезразлична ему.

– Что он пожелал узнать о тебе?

– М-м-м… – девушка поправила цветок в волосах. – Ничего такого. Спрашивал про тебя. Интересовался, как часто и куда ты отлучаешься по ночам?

– Догадываюсь, какой был ответ.

– Да. Я не стала скрывать твою распутную природу.

Парень слегка приподнял бровь:

– Он хоть немного тебе нравится? Ты хочешь возлечь с ним как жена?

– Като нравится мне больше, но свадьбы между женщинами запрещены.

– Благодарю за откровенность.

– Перейдем ко второй теме?

– Да, – кивнул Мэйо. – Если я устрою так, что ты сможешь много времени проводить с Като, сплетаться с ней на ложе, жить в её доме, могу ли попросить об ответной любезности?

– Опять затеял какое-то непотребство?

– Подумай и ответь.

– Ливий не одобрит это.

– У него не найдëтся ни одного аргумента против. Я уже сказал: никто не станет вмешиваться в твои отношения с Като. Ни Ливий, ни я. Хочешь?

– Хочу. Только это невозможно.

– Я сделаю. Если окажешь любезность.

– Какую? – заинтригованно спросила девушка.

– Подари мне двух рабов: Йину и Космо.

Виола рассмеялась:

– Вот дурак! Пытаешься меня разыграть?

– Нет.

– Ой, конечно! Придумал бы что-то поумнее!

– Я говорю серьёзно.

– Допустим. Зачем тебе два моих раба? Ты можешь купить себе любых, каких пожелаешь!

– Я пожелал этих.

– Зачем? Объясни!

– Хочу дать им то, что заслуживает каждый. И носитель ихора, и последний невольник.

– Я не понимаю, о чем ты ведёшь речь.

– О счастье любить и быть любимым.

Виола приоткрыла рот, в изумлении глядя на брата.

Мэйо улыбнулся:

– Твоë счастье в обмен на их счастье. Только и всего. Моей выгоды в том нет, но и убытка тоже.

– Как ты намерен убедить Ливия?..

– Тс-с-с, – усмехнулся поморец. – Это моя забота. Согласна?

– Поклянись, что не пытаешься обмануть меня или подшутить!

– Клянусь.

– Хорошо, я напишу тебе дарственную. Чисто из любопытства.

– Благодарю и желаю отлично повеселиться.

– Ты тоже развлекись на пирушке, – Виола с теплотой посмотрела на брата. – Какой ты всё-таки у меня странный… И в словах, и в поступках.

– Обнимемся?

– Конечно!

Она прижалась к груди Мэйо:

– Я буду скучать по тебе, милый братик.

– И я, – прикрыл глаза поморец.

Над Силладом сгустились сумерки.

Нереус вышел из дома и набросил на плечо сумку. В ней лежал кошель с монетами, подписанные Мэйо бумаги, обезболивающие лекарства поморца и целебные мази.

В саду шумела женская гулянка. Под озорные мелодии ноги сами пускались в пляс.

Геллиец увидел танцующих среди рабынь Виолу и Като. Аристократки взмахивали длинными подолами, кружились, хлопали в ладоши.

Островитянин жадно разглядывал сестру хозяина и не мог наглядеться.