Прикосновения зла

– Заработал? – переспросил островитянин, целуя девушку в щеки. – С пары монет?

– Я поставил на тебя всë.

– Мэйо, ты… Зачем?!

– Какой интерес, если нет куража?!

– Пошли отсюда. Ты неисправим.

Восточный квартал пах мочой и амброзией.

Ночные гуляки покидали его, взявшись за руки: Лаура – в середине, Нереус – слева от неё, Мэйо – справа.

– Мы ведь ещё встретимся? – спросила девушка.

– Обязательно! – рассмеялся нобиль.

– Конечно! – улыбнулся звëздам геллиец.

Глава двадцать шестая

В Силладе у Като был дом – подарок от первого мужа – небольшой уютный особняк, утопающий в цветах, с бассейном и несколькими фонтанами в саду.

Ухоженный дворик сразу понравился Виоле.

– Здесь так мило, – сказала девушка, выбравшись из лектики. – Посмотри на чудесные скульптуры нимф, Мэйо!

– Угу, – зевнул поморец, успевший поспать меньше четырёх часов за сутки.

– Перестань. Это невежливо, – пристыдила его Виола. – Где тебя носило всю ночь?

– Угадай.

– Тоже мне загадка! Опять таскался по борделям. Почему нельзя удовлетворить свои низменные позывы дома?

– И это я слышу от благородной девицы, пытавшейся снасильничать моего раба в женской терме?

Виола сердито вздëрнула нос:

– Ты подослал его следить за Като.

– Да. Хочу, чтобы она видела во мне лишь пылкого влюблëнного юнца.

– А разве это не так?

Поморец улыбнулся краешками рта:

– Ты внимательно прочла моё письмо? Я чувствую фальшь. Словно меня пытаются одурачить.

– Болезнь сделала тебя чрезвычайно мнительным.

– Нет, дорогая сестра. Я всегда был замкнутым и подозрительным, а ты превращаешься в глупую легкомысленную особу.

– Что?!

– Моя тлания, пантера из Таркса, не годится на роль скучной провинциальной матроны.

– Ты ставишь под сомнения слова Оракула?

– Я говорю о том, что меня тревожит.

Гостей встречал хор девушек-рабынь, поющих древний поморский гимн:

В рассветный час и до холодных звëзд,

В день праздничный и в день обыкновенный,

Людей заботит лишь один вопрос,

Одна неразрешимая проблема:

Как речь вести с коварством и умом…

Как льстить другим под маской благородства…

И обращаться с каждым, как с врагом,

Поклявшись в дружбе до ворот погоста…

Как выгоду из этого извлечь…

Как за обиду избежать возмездья…

И обагрив безвинной кровью меч,

В ладах остаться со своею честью…

Мэйо тотчас развернулся лицом к хористкам, даже не заметив приветствующую гостей Като.

Блондинка поцеловала Виолу и громко захлопала в ладоши, оборвав певиц:

– Прости, мой дорогой! Они так бестолковы. Я ожидала услышать совсем другую песню!

– Нет… – задумчиво обронил поморец. – Это знак. Для меня.

– Ты веришь в приметы и знаки?

– Все колесничие верят.

– О, боги! – всплеснула руками Виола. – Не обращай внимания, моя милая. Сначала он усомнился в предсказании Оракула, теперь увидел знак в каком-то полузабытом напеве… Мэйо провёл ночь, предаваясь распутству и пьянству, а теперь пытается изобразить богопокорного праведника.

– Мэйо, – Като нежно провела рукой по щеке парня. – Это не Таркс. После заката на улицах небезопасно. Твой мальчик-раб не сможет защитить от банды вооруженных грабителей. Пожалуйста, больше не предпринимай таких вылазок.

– Хорошо, – улыбнулся нобиль. – Больше не буду.

– Вот и замечательно. Прошу к столу. Сейчас нам подадут ужин.

Девчушка лет двенадцати полила на руки Мэйо пахнущую розами воду. Курчавый мальчик покорно согнулся, чтобы господину было удобно вытереть ладони об его волосы.

– Дай мне полотенце, – тихо сказал наследник Макрина.

Като заговорщицки наклонилась к Виоле:

– Позволь спросить, это правда, что твой брат сам наливает себе вино и зашнуровывает сандалии?

– У него много причуд.

– Зачем делать то, что должны исполнять рабы?

– Я не знаю.

– Хочу выпить за вас! За этот прекрасный вечер! – блондинка изящно подняла кубок.

Браслеты на её руке мелодично звякнули.

– За гостеприимную хозяйку! – откликнулся Мэйо.

– За нас! – поддержала Виола.

– Ливий сказал мне по секрету, что кое-кто блестяще выступил на форуме, – Като стрельнула глазами в молодого поморца.

– Я сказал оппоненту, что бесконечное возможно наблюдать в конечном, как мы наблюдаем необъятную глупость, рождаемую в его сравнительно небольшой голове.

Като рассмеялась:

– О чём же вы спорили?

– О власти нашего Богоподобного Императора Клавдия.

– В столице ждут, когда он соблаговолит назвать имя своего приемника.

– Не вижу в том острой необходимости, – пожал плечами Мэйо. – Клавдий – не молод, но и не дряхлый старик. Он в любой момент может заключить брак и обзавестись наследником.

– Злые языки говорят, что возле императора слишком часто видят кинэда по имени Варрон.

– Раба? – уточнила Виола.

– Нет, – мурлыкнула блондинка. – Он из благородного провинциального семейства, но рос и воспитывался во дворце.

– Полагаю, у Императора немало фаворитов обоих полов, – Мэйо сделал глоток и отставил кубок.

– У Клавдия была яркая большая свита. Пока его взор не упал на Варрона.

– А завтра упадëт на кого-то другого, – зевнул поморец. – И вновь станут судачить, что прежний взысканец был во сто крат лучше нынешнего.