Приложения

Сокровища родного слова,
Заметят важные умы,
Для лепетания чужого
Безумно пренебрегли мы.
Мы любим муз чужих игрушки,
Чужих наречий погремушки,
А не читаем книг своих.
Да где ж они? давайте их.
А где мы первые познанья
И мысли первые нашли,
Где поверяем испытанья,
Где узнаём судьбу земли?
Не в переводах одичалых,
Не в сочиненьях запоздалых,
Где русский ум и русский дух
Зады твердит и лжёт за двух.

8

Мороз и солнце! чудный день.
Но нашим дамам видно лень
Сойти с крыльца и над Невою
Блеснуть холодной красотою.
Сидят. Напрасно их манит
Песком усыпанный гранит.
Умна восточная система,
И прав обычай стариков:
Они родились для гарема
Иль для неволи теремов.

9

[Вчера у В.], оставя пир,
R. C. летела, как Зефир,
Не внемля жалобам и пеням;
А мы по лаковым ступеням
Летели шумною толпой
За одалиской молодой.
Последний звук последней речи
Я от неё поймать успел,
Я чёрным соболем одел
Её блистающие плечи,
На кудри милой головы
Я шаль зелёную накинул,
Я пред Венерою Невы
Толпу влюблённую раздвинул.

10

— — — я вас люблю etc.

11

Сегодня был я ей представлен;
Глядел на мужа с полчаса:
[Он важен], красит волоса,
И чином от ума избавлен.

После строфы ⅩⅩⅣ следовало:

С её открытием поздравим
Татьяну милую мою
И в сторону свой путь направим,
Чтоб не забыть, о ком пою.
Убив неопытного друга,
Томленье сельского досуга
Не мог Онегин перенесть,
[Решился он в кибитку сесть].
[Раздался колокольчик] звучный,
Ямщик ударил, засвистал,
И наш Онегин поскакал
[Искать отраду в жизни] скучной,
По отдалённым [сторонам],
Куда, не зная точно сам.

После строфы ⅩⅩⅩⅥ в черновой рукописи начата следующая:

Татьяну всё воображая
Ещё ребёнком, няня ей
Сулит веселье, истощая
Риторику хвалы своей.
Вотще она велеречиво
Москву описывает живо.

К строфе ⅬⅠ относится следующий черновой набросок:

Как [живо] колкий Грибоедов
В сатире внуков описал,
Как описал Фонвизин дедов,
[Сзывая всю] Москву на бал.

Глава осьмая

Одной первой строфе окончательного текста в рукописи соответствуют четыре:

Ⅰ

В те дни, когда в садах Лицея
Я безмятежно расцветал,
Читал охотно Елисея,
А Цицерона проклинал;
В те дни, как я поэме редкой
Не предпочёл бы мячик меткий,
Считал схоластику за вздор
И прыгал в сад через забор;
Когда порой бывал прилежен,
Порой ленив, порой упрям,
Порой лукав, порою прям,
Порой смирен, порой мятежен,
Порой печален, молчалив,
Порой сердечно говорлив.

Ⅱ