Приложения

Да, да, ведь ревности припадки —
Болезнь, так точно как чума,
Как чёрный сплин, как лихорадки,
Как повреждение ума.
Она горячкой пламенеет,
Она свой жар, свой бред имеет,
Сны злые, призраки свои.
Помилуй бог, друзья мои!
Мучительней нет в мире казни
Её терзаний роковых.
Поверьте мне: кто вынес их,
Тот уж конечно без боязни
Взойдёт на пламенный костёр,
Иль шею склонит под топор.

ⅩⅥ

Я не хочу пустой укорой
Могилы возмущать покой;
Тебя уж нет, о ты, которой
Я в бурях жизни молодой
Обязан опытом ужасным
И рая мигом сладострастным.
Как учат слабое дитя,
Ты душу нежную, мутя,
Учила горести глубокой.
Ты негой волновала кровь,
Ты воспаляла в ней любовь
И пламя ревности жестокой;
Но он прошёл, сей тяжкий день:
Почий, мучительная тень!

В черновиках сохранились следующие наброски, относящиеся к ⅩⅩⅩⅣ строфе:

В сраженье [смелым] быть похвально,
Но кто не смел в наш храбрый век?
Всё дерзко бьётся, лжёт нахально.
Герой, будь прежде человек.
Чувствительность бывала в моде
И в нашей северной природе.
Когда горящая картечь
Главу сорвёт у друга с плеч,
Плачь, воин, не стыдись, плачь вольно.
И Кесарь слезы проливал,
[Когда он] друга [смерть узнал],
И сам был ранен очень больно
(Не помню где, не помню как).
Он был конечно не дурак.

*

Но плакать и без раны можно
О друге, если был он мил,
Нас не дразнил неосторожно
И нашим прихотям служил.
Но если Жница роковая,
Окровавлённая, слепая,
В огне, в дыму — в глазах отца
Сразит залётного птенца!
О страх, о горькое мгновенье,
О ‹Строганов›, когда твой сын
Упал сражён, и ты один.
[Забыл ты славу] ‹и› сраженье
И предал славе ты чужой
Успех ободренный тобой.

*

Как мрачный стон, как гроба холод…
………………………

В не дошедшей до нас рукописи находилась следующая неполная строфа:

ⅩⅩⅩⅧ

Исполня жизнь свою отравой,
Не сделав многого добра,
Увы, он мог бессмертной славой
Газет наполнить нумера.
Уча людей, мороча братий,
При громе плесков иль проклятий,
Он совершить мог грозный путь,
Дабы в последний раз дохнуть
В виду торжественных трофеев,
Как наш Кутузов, иль Нельсон,
Иль в ссылке, как Наполеон,
Иль быть повешен, как Рылеев.

Глава седьмая

В рукописи находятся следующие строфы, пропущенные Пушкиным в печати:

Ⅷ

[Но] раз вечернею порою
Одна из дев сюда пришла;
Казалось, тягостной тоскою
Она встревожена была.
Как бы волнуемая страхом,
Она в слезах пред милым прахом
Стояла, голову склонив
И руки с трепетом сложив.
Но тут поспешными шагами
Её настиг младой улан,
Затянут, статен и румян,
Красуясь чёрными усами,
Нагнув широкие плеча
И гордо шпорами звуча.

Ⅸ