Прима

Пролетающие над головой самолеты и вышка высотой в несколько этажей подсказали мне, что мы действительно находимся в аэропорту, но это был не O'Hare. Я выглянула в лобовое стекло, когда Алек остановился возле ангара.

— Я встречу его и, если все будет так, как надо, приведу в машину, — сказал Алек.

— А если все будет не так, как должно быть? — спросила я, и напряжение, которое я уже испытывала, возросло на несколько ступеней.

— Тогда Юрий отвезет тебя в безопасное место, — сказал Алексей и, когда я только открыла рот, почувствовала, как на мое плечо опустилась рука.

— Это единственный выход, — сказал Юрий.

Я могла спорить, ругаться, требовать… или поверить, что эти люди знают, что делают.

— Я поняла, — сказала я, но все же перевернула руку, чтобы сжать руку Алека, когда он убирал ее с моей ноги. — Пожалуйста… будь осторожен.

— Так и будет, — заверил он меня, наклоняясь, чтобы провести губами по моим губам, а затем кивнуть брату.

Они открыли свои двери одновременно. Алек двинулся к ангару, а Юрий пересел на водительское сиденье.

— Я… я хочу поблагодарить тебя, Юрий, — сказала я. — Я не хотела доставлять неприятности.

Он повернул голову, его бровь приподнялась точно так же, как у его брата. Это заставило меня улыбнуться, хотя я была уверена, что это неуместно, учитывая положение, в котором мы находились.

— Ладно, я хочу сказать, что, хотя у меня не было намерения держаться подальше от Алека, как только мы оба обнаружили, что действительно неравнодушны друг к другу, я никогда не хотела подвергать опасности ни его, ни тебя, ни других танцоров.

Молчание затянулось на несколько минут, пока он не кивнул. — Я знаю, и это не твоя вина. Это даже не вина Алека. Это моя. Может быть, он и старший, но именно ему принадлежало последнее слово о том, принимать тебя или нет. Я не был в неведении относительно твоего прошлого, и все же я не собирался упускать возможность работать с тобой из-за этого. Ты ничем не опозорила ни себя, ни балет. Если кто и должен извиняться, так это я. Ты хорошая женщина, Клара, и хотя мой брат не заслуживает тебя, я рад, что вы оба проигнорировали мое пожелание держаться подальше друг от друга.

Неуместно это или нет, но я не смогла сдержать улыбку на губах. Я также не смогла удержаться от того, чтобы не переместиться к нему, пока не оказалась достаточно близко, чтобы приподняться и поцеловать его в щеку. Сказать, что он был удивлен, значит преуменьшить, но мне было все равно. — Спасибо.

— Не за что, — сказал он и посмотрел в сторону ангара, где медленно открывались огромные двойные двери. — Но это не означает, что сегодня ты можешь меня ослушаться. Если я скажу "ложись", ты ляжешь на этот чертов пол и не посмеешь пошевелиться, пока я не дам тебе разрешение. Понятно?

— Да, сэр, — ответила я, переводя взгляд на небо, где снижался самолет с человеком, который одним приказом мог либо изменить мое будущее к лучшему, либо отправить меня в ад.

* * *

Это была вечность и одно мгновение. Перед моими глазами пронеслась моя жизнь и нарисовалась моя смерть. Я была в ужасе и в то же время чувствовала надежду, которой не было раньше, пока я ждала. Никто из нас не говорил… да и говорить было не о чем. Либо Алексей убедит Григория помочь мне, либо я узнаю, что стала причиной чужой боли.

— А вот и они.

Я вскинула голову и увидела, что к нам идет Алек, а рядом с ним пожилой мужчина.

У меня перехватило горло, когда представленный мне план стал реальностью. Это не было какой-то игрой. Здесь не было настоящих победителей. Этот человек пришел отомстить за свою плоть и кровь, за племянника, убившего его сына. Алексей и Юрий были здесь, чтобы потребовать того же в честь своего отца.

А я?

Я стала катализатором, который привел историю к полному кругу… Николай сам решил свою судьбу в тот момент, когда хвастался своими преступлениями, чтобы держать меня в страхе и не дать мне сопротивляться.

— Боже мой, — сказала я, с трудом переводя дыхание. — Что… что, если я ошибаюсь? Что, если Николай лжет мне… признался в том, на что у него никогда не хватало смелости? Иначе почему двоюродный брат назвал его трусом…

— Ты не ошибаешься, — сказал Юрий. — Он рассказал тебе подробности, которые не мог бы знать, если бы не был там. Твоя родная бабушка подтвердила, что история о том, что Лука покончил с собой, выстрелив себе точно между глаз, не только неправдоподобна, но, скорее всего, невозможна. Что же касается того, что он киска… Именно таким человеком и является Николай. Мужчина, который сбрасывает женщину с балкона только потому, что она не хочет делать то, что он говорит, — не настоящий мужчина. И человек, который сбивает человека, едва стоящего на ногах, только потому, что он мог стать свидетелем убийства, — не мужчина.

Я вздрогнула, когда слова Юрия заполнили машину, каждое из них было произнесено тоном, говорящим об абсолютной убежденности. Он повернул голову, чтобы встретиться с моим взглядом.