Примадонна. Банкирша. Шлюха

Постепенно первая передача из задуманного цикла «Другая музыка» обретала вполне определенные очертания. Удачно прошли съемки на кухне у Юлика Кима. Там и разговор получился интересный, и лихо была спета знаменитая кимовская песенка «На далеком севере ходит рыба-кит». С беспощадной документальностью был запечатлен на видеопленке вечерний разгул в ресторане «София» с безумными плясками под кабацкий шлягер про Мясоедовскую улицу. Потом удалось разыскать одного безногого деда, который после стакана перцовки исполнил на расческе «Полонез» Огинского, ни разу не сфальшивив.

Через знакомых нашелся страстный поклонник Вертинского, сохранивший редкие снимки и уникальные записи опального певца. Но Иванцов и Трофимов продолжали свои поиски.

Их случайная встреча с Жанной произошла в только что открывшемся подземном переходе на Арбатской площади. Друзья шли хорошо протоптанной тропой в ресторан Дома журналистов, где коротали почти каждый вечер за бутылкой коньяка и филе «по-суворовски». Внезапно Трофимов сделал стойку. Наверняка положил глаз на очередную претендентку разделить с друзьями холостяцкий ужин.

- Рекс, фу! - тут же сказал Иванцов. - Рядом, Рекс!

Он всегда этой фразой одергивал Трофимова, готового сходу завязать новое знакомство.

- Подожди, Димитрий, - отмахнулся Трофимов. - Ты посмотри, какой цветок асфальта!…

Эти слова относились к Жанне, которая стояла у стенки с гитарой в руках. У ее ног лежала картонная коробочка из-под рафинада, в которой виднелась сиротливая горстка мелочи.

Годы 1979- 1982-й. Жанна

В те времена уличные музыканты были в Москве совершенно новым явлением. Парни с гитарами, мужички с гармошками, робкие скрипачки из музыкальной школы, рискнувшие немного подзаработать прямо на улице, сначала удивили, а потом и рассердили милицию.

Они ничем не торговали, кроме звуков, и в этом отношении были безупречны перед законом. В попрошайничестве их тоже обвинить не удавалось. Они ничего не просили. А вот общественный порядок нарушали. Петь и играть, когда на дворе не Первое мая, было явным отклонением от нормы. И милиция принялась гонять этих жрецов искусства с тем завидным упорством, с каким у нас делаются все бессмысленные дела.

Жанне повезло. Надо сказать, что она не вдруг решилась выйти с гитарой на люди. После печальной истории с рестораном «Дружба» она какое-то время смогла прожить на деньги, заработанные в Ромкином ансамбле. Поскольку никаких занятий у Жанны не было, она попыталась разыскать подруг. Но в 14-м доме по Лужнецкому проезду уже работал дворником студент-вечерник из автодорожного института, ничего не знавший о судьбе своей предшественницы. В поисках Миледи Жанна отправилась к ее тете. Но Евгения как раз в это время уехала по заданию редакции в Норильск, и на звонки в дверь, естественно, никто не отозвался.

Между тем проклятые деньги опять подходили к концу. Жанна регулярно посылала матери открытки бодрого содержания, но просить у нее не хотела ни рубля. Как-то в переходе на Арбатской она увидела лохматого паренька, надрывно распевавшего под гитару песни Высоцкого. Ему кидали в кепку не только мелочь, но порой и бумажные деньги. Вот тогда-то Жанну осенило: она тоже так сумеет.

В музыкальном магазине на Неглинке Жанна купила самую дешевую гитару и несколько дней репетировала, вспоминая все, чему научилась у Попа в «Мажорах» и у бедного Ромки Потанина. Подготовив дюжину песенок, Жанна однажды вечером спустилась в арбатский переход. Она не испытывала ни стыда, ни страха. Ее никто здесь не знал. И потом, не воровать же она пришла. И билетов тут люди на концерт не покупают. Понравится - заплатят, не понравится - пройдут мимо.

Она настроила гитару, взяла первый аккорд и начала:

Лишь только вечер затеплится синий,
Лишь только звезды блеснут в небесах…

Уже через минуту-другую Жанна поняла, что «Калитка» для уличного дебюта не годится. Тогда она решила выдать верняк, своего коронного «Рыжика», который сводил с ума Кратово. «Рыжик» и в переходе не подвел. Жанну обступили прохожие. Когда она допела до конца, кто-то даже захлопал. В коробочку из-под рафинада посыпались первые деньги.

Но удача ей тут же изменила. Раздвинув благодарных слушателей, к Жанне подошел милиционер. Он был с ней едва ли не одного возраста, потому напускал на себя показную суровость.

- Так, девушка, - сказал он. - Бери свою гитару и уходи. Быстро. И чтобы я тебя тут больше не видел.

- Да ладно тебе, сержант, - воспротивилась толпа. - Дай послушать. Хорошо же поет.

- А я и не сказал, что плохо. Но не положено.

- Петь не положено?

- В общественных местах не положено.

- А как же в Большом театре? - ехидно спросил кто-то. - Тоже ведь общественное место.

- Вы тут не умничайте! - Молоденький милиционер покраснел до слез, но долг звал его к решительным действиям. - Вы сами уйдете, девушка, или вас проводить?

Он шагнул к Жанне и случайно задел коробочку из-под рафинада. Мелочь высыпалась на затоптанный асфальт.