Примирение

Александр удивлялся сам себе. Впервые в жизни ему не захотелось работать. Ну что ж, значит, он устроит себе маленькие каникулы и проведёт здесь пару дней не в архиве, копаясь в пыльных папках с документами о земельной собственности, а на свежем воздухе. Для начала и вправду стоило остановиться в какой-нибудь гостинице. Их, очевидно, было только две, и Александр выбрал «Золотого льва», потому что от этого названия на него повеяло допотопной стариной. Искал он его недолго, обе гостиницы были расположены в центре города, почти напротив друг друга. «Лев» выглядел старше, но удобства в нём были вполне современные.

Александр забросил сумку в номер, оставил машину на стоянке и отправился гулять по городу пешком. Ему нравилось бродить по незнакомым улицам, заглядывать в кафе и магазины, толковать с хозяевами и продавцами.

Он добрался до рынка и залюбовался горами овощей и фруктов, которые живописно громоздились прямо на земле. Прямо на земле сидели и старые индианки, торгующие циновками и изделиями из кожи, на которые индейские племена такие мастера.

Александр купил пёструю кожаную сумочку.

«Пошлю малышке Тиффани, вот она обрадуется, —  подумал он. —  Интересно, а что мне купить Гиминью и Жуниору?»

Он вспомнил, как сам мечтал в детстве о луке и томагавке, о настоящем уборе из перьев, но старые индианки не продавали томагавков, они продавали корзины и грубые миски.

Стоп! А там что продаётся? Александр увидел расставленные парами мокасины —  большие, маленькие, средние.

«Вот что мне надо! Я куплю мальчишкам по паре мокасин! —  радостно воскликнул он про себя. —  Чтобы не ошибиться в размере, куплю средние. Большие —  не маленькие, дорастут!

Он выбрал одну пару побольше, другую поменьше, обе расшитые бусинами, и расплатился не торгуясь.

Он был очень доволен своими покупками и тут же отправился на почту, чтобы отправить посылку в Сан-Паулу. Дорогой он представлял, какой поднимется радостный визг, когда она будет распакована.

«Ну, вот и станет в доме повеселее, —  радостно думал он. —  А потом я напишу Жуниору письмо, расскажу, как играть в индейцев. Пусть построит себе в саду вигвам».

И так ему было радостно представлять эти детские игры, он сам так ими увлёкся, что и не заметил, как дошагал до почты.

На почте было пустынно, у окошка стояла только одна девушка и заполняла бланк. Она писала, зачеркивала и писала снова. Что-то знакомое почудилось Александру в её фигуре. Он пригляделся внимательнее и расплылся в широкой улыбке.

—  Шерли! —  уверенно окликнул он.

Девушка обернулась и бросилась ему на грудь.

—  Тебя мне сам Бог послал, —  проговорила она со слезами на глазах. —  Не думай, я до этого не плакала, а как увидела тебя, разревелась.

—  Да говори толком, что случилось? —  торопил её Александр.

Он обрадовался этой неожиданной встрече, Шерли всегда была ему как сестра. Он усадил её за столик в углу, и она рассказала, что вот уже с полгода как уехала из Сан-Паулу. Ей нелегко даётся расставание с мужем, но он приезжает к ней, как только у него выдаётся свободная минутка. А она? Она берёт уроки у одной очень знаменитой в прошлом балерины. Настоящей звезды, которая открыла теперь частную школу. Шерли живёт в небольшом, очень скромном пансионе и каждый день занимается. Она делает успехи, сеньора Мерриго пророчит ей блистательную будущность.

—  Поздравляю! —  не мог удержаться Александр.

—  Спасибо, —  поблагодарила Шерли и продолжила свой рассказ.

В конце первого цикла все ученики устроили показательное выступление. После концерта к ней подошёл молодой человек, представился менеджером, дал свою визитку и предложил организовать турне по побережью.

Шерли его предложение показалось заманчивым. У неё была подготовлена неплохая программа, которую она хотела обкатать на публике. Она посоветовалась с Адриану, и они решили, что стоит попробовать.

—  Джерри, так звали менеджера, —  рассказывала Шерли, —  предложил мне небольшие деньги, но нас они устроили. Я же ещё учусь, и для меня важнее всего появиться на сцене, набраться опыта. Я правильно говорю? Ты со мной согласен?

—  Конечно, правильно! —  согласился Александр. —  Ты самая разумная женщина на свете.

—  Значит, ты не видишь ничего особенного в том, что я согласилась на это турне?

—  Ничего особенного не вижу. А что в нём было особенного? —  поинтересовался Александр.

—  Поначалу ничего. Я выступила в нескольких городах и могу сказать, что с успехом. Народу было не очень много, но после спектакля публика бешено мне аплодировала.

—  Жаль, что мне не удалось побывать на твоём выступлении, —  искренне пожалел Александр. —  Я бы тоже тебе аплодировал.