Принеси меня в жертву

— Слушай, я всю ночь здесь провел, ничего не слышал, не видел. А утром Николаич разбудил, потом полиция. Что это такое было, мать твою? Как это вообще случилось?

— Не знаю, я тоже все проспала.

Саранский подался вперед, спрятал лицо в ладонях. Выглядел он довольно помято. Похмелье и ранний подъем не лучшим образом сказались на его внешности и самочувствии.

— Не знаю, что теперь делать, — пробубнил он, не поднимая головы. — Как теперь быть-то?

— Для начала привести себя в порядок, — посоветовала я. — Полиция уехала, остальных тоже увезли. На ком остался дом?

Саранский непонимающе уставился на меня.

— В смысле?

— В том смысле, что где-то тут, наверное, все еще спят близнецы. Ни мамы, ни папы, ни няни. Кто ими займется?

— Так помощница по хозяйству осталась, женщина такая пожилая. Но, наверное, можно Ольге позвонить.

— Прости, Антон, а кто это?

— Здрасте. Сестра Елены, вчера тост толкала, рядом с нами сидели она и муж ее. Они же с Ленкой родные сестры, — напомнил он.

Точно. Получается, что мне не только подбили глаз, но еще и память.

— Так позвони ей. Она, наверное, даже ничего и не знает.

Саранский тут же полез за телефоном.

— Алло, Оль? Не разбудил? А сколько сейчас?

Я предусмотрительно отошла в сторону, чтобы не стоять над душой. Новость, которую Антон принес ранним утром родной сестре Елены, была совсем нерадостной. В таких делах свидетели не нужны.

Вскоре он с облегчением отложил телефон.

— Блин, вот куда пропадают самые нужные слова в самые важные моменты? — чертыхнулся он. — Короче, скоро будет. Останешься до ее приезда?

— Зачем?

— Останься. Не хочу тут быть один, когда она доберется.

— Ладно, — сдалась я.

Саранский поднялся из кресла, встряхнул пиджак.

— Как из задницы, — поморщился он. — Пойду на кухню, хлебну воды.

Решив уехать сразу после появления Ольги, я отправилась на поиски кого-нибудь из обслуживающего персонала, но этот кто-нибудь сам меня нашел.

Невысокая полная женщина спустилась со второго этажа и, заметив меня, в нерешительности остановилась.

Я подошла к ней, поздоровалась.

— Меня зовут Татьяна, — представилась я. — Мы с Василием когда-то работали вместе. Я ночевала вон в той комнате, собиралась уехать сегодня утром.

— А-а-а, — протянула женщина, проследив за моей рукой, указавшей на дверь, за которой я провела ночь. — Это запасная комната. В ней Вася часто в последнее время…

Ее лицо сморщилось, из глаз потекли слезы. Она тщетно пыталась справиться с ними, но ничего не получалось.

Я обняла ее за плечи.

— Я чем-то могу помочь?

— Я же вас даже не знаю.

Все верно, моя забота могла выглядеть подозрительной. Я тут же убрала руки и отступила на шаг назад.

— Прошу прощения.

— Вы не так поняли, — устало произнесла женщина. — Я работаю здесь шесть лет, но вас никогда не видела. Чем вы можете помочь, если раньше здесь не были? Что вы о нас знаете?

Она произнесла эти слова с такой болью, что я мигом забыла о том, что куда-то торопилась.

— Как к вам обращаться?

— Зовите Марией Петровной. Или тетей Машей. Да мне все равно.

— Нет, так дело не пойдет, Мария Петровна.

Краем глаза я заметила движение около кухни. Саранский стоял в проходе и, запрокинув голову, пил воду из пластиковой бутылки.

— Давайте пойдем куда-нибудь, — предложила я Марии Петровне. — По-моему, вам сейчас нельзя оставаться одной. Если буду мешать, то так и скажете. Я не обижусь.

Мария Петровна повела меня на второй этаж. Мы прошли мимо уже знакомой мне «шмоточной», дальше уже начинались другие помещения.

— Тут и живем, — пояснила женщина. — Это детская, а дальше наша с Егором комната. За следующей дверью жила Зоя, а потом Эмин.

— Простите, — перебила я. — Вы сказали, что живете с Егором. Вы имеете в виду Егора Николаевича?

— Это мой муж.

— Поняла.

— Он здесь и сторож, и дворник, и охранник, и курьер, иногда по дому что-то нужно, тогда тоже он помогает. На все руки мастер.

Она открыла дверь и пропустила меня вперед.

— Ничего себе, — присвистнула я. — Да это же самая настоящая квартира!

Комната действительно была огромной. Когда-то, вероятно, она была разделена на несколько частей с меньшим метражом, о чем говорило количество светильников на потолке. Я насчитала три. Снесенные стены объединили три комнаты в студию, где вполне мог бы разместиться ансамбль песни и пляски. Мечта, а не жилище. Но все-таки на любителя. «Спальня», кухонная зона, место для отдыха не были отгорожены друг от друга. У Марии Петровны и Егора Николаевича не было собственного уголка для уединения. Но это, наверное, не имело для них большого значения, иначе бы я увидела ширмочки или хотя бы стеллажи, разбивающие комнату на зоны.

— Куда можно присесть, Мария Петровна?

— Куда хотите.

Она пошла на «кухню», достала из холодильника сок.

— Будете?

— Нет, спасибо, — отказалась я.

— Гранатовый, — сообщила Мария Петровна. — Гемоглобин низкий, вот и пью его. Если появится желание, то сок в холодильнике.

Я подошла к окну и увидела, что оно выходило на просторный балкон. Там легко умещались небольшой столик с прозрачной столешницей и парочка полосатых шезлонгов. Мария Петровна открыла балконную дверь.