Приношение Гермесу

Опыт – основа всякого делания, от починки примусов до создания Тела Света. Собственно, наше воплощение в этом мире, как и прохождение через другие состояния бытия, имеет смысл и значение опыта. Мы (точнее, наш подлинный субъект) копим опыт бесчисленных жизней и повторяющихся событий, крупинка к крупинке добавляя обретённое понимание к телу совершенства – или крупинка за крупинкой снимая с него кору невежества, неумения, заблуждений, ложных идеалов, призраков и беспамятства. «Мы» – это наш опыт, и если мы умираем, неся в себе лишь чужие мысли, прочитанные навылет книги, услышанные краем уха истины и пыльный мешок «здравого смысла», трагизм такой смерти сравним с трагизмом аборта.

В жизни есть – или может быть – много этапов, кардинально зависящих от Провидения (судьбы), интуиции, предшествующих событий и милости Божьей. На каждом из них в нашем багаже появляются новые идеи, новые достижения, новые задачи; однако при этом в самом сердце нашей жизни всегда существует инвариант, стержень, на который мы насаживаем опавшие листья внутренних событий, образующих с этим стержнем вертел нашего опыта, который сам по себе – лишь размётанный ветром гербарий, broken glass in our dry cellar, как точно заметил Т.С. Элиот. Такой внутренний стержень нам дан от рождения, и, если мы его не смогли нащупать, грош нам цена как героям пьесы существования. Потому что тогда мы – не герои, а статисты, наряженные, загримированные и бездумно ожидающие указаний помрежа, взывающие в пространство, подобно русскому революционеру Владимиру Ивановичу Сно: «Наполните меня содержанием!» Те, кто чувствует этот стержень, опирается на него и не ищет опоры ни в чём ином, могут претерпевать любые превращения, переживать любые катастрофы и переходить с одной стороны баррикад на другую, оставаясь собой. Когда таких людей упрекают в том, что они «изменили» чему-то, или поменяли мнение, или «согласились» с чем-то, это происходит из-за непонимания критиками сущности, скрытой за «мнением» или «позицией», из-за приятия ими чужого (а значит, и своего) нового опыта за новый стержень. Когда кто-то говорит, что Эвола «изменил своё мнение» в отношении какого-то явления в ходе жизни, это означает, что говорящий не понимает отличия между позицией автора и политической обстановкой, в которой эта позиция высказывалась и воспринималась читателями. Замечания, касающиеся герметического символизма, написанные Рене Шваллером в 20-е и в 50-е годы отличаются, так как состояние ядерной физики, к каковой он апеллирует в качестве иллюстрации, было различным в эти периоды; но стержень мировоззрения автора остался непоколебим. Разнятся ли два произведения одного и того же автора, написанные до и после обретения им конечного плода философского Делания? Одно из них написано алхимиком, другое – адептом, но они одинаково ценны, как бы ни были отличны внешне, поскольку алхимик, находящийся на правильном пути, уже адепт в вечности. Престарелый и больной Бернар Тревизанский отказался от последней варки, от последнего усилия в достижении реализации, ибо после шестидесяти лет бесплодных исканий нашёл нить Ариадны. Так ли уж важно, увидишь ты светлый проём выхода из тоннеля или нет: ведь нить – у тебя в руках, а значит, ты уже вышел из лабиринта и теперь можешь умереть где угодно, хоть и в нём, но всё равно свободным.

Опыт последних десяти лет (опыт общения, путешествий, биографических событий, чтения и пропускания прочитанного через себя, творчества и уничтожения сотворённого, то есть опыт переваривания жизни и её сублимации) убедил меня, что упомянутая в начале статьи прекрасная идея неуместна в данном мире в данное время. Люди, разобщённые социально, культурно, политически и мировоззренчески, разбросанные по чужим странам и чуждым культурам, чья кровь разбавлена предательскими вливаниями в ходе экспериментов большевистской нечисти, чей язык выхолощен десятилетиями словоблудия, вполне очевидным образом нуждаются в духовном единстве, что есть основа в вышних, и, обретя основу, не составит большого труда обрести всё остальное. Это так. Но это невозможно уже для нас как для народа – не нации, конечно, но «народа Израилева», говоря библейским языком, а ещё точнее «подземных жителей» из сказки Петровского Чёрная курица. Поскольку уже нельзя создать нерушимое ядро, состоящее из нескольких индивидуумов, вокруг которого могли бы сплотиться остальные, и о котором во все времена и во всех странах мечтали посвящённые. В ХХ веке данный принцип – безуспешно – пытались воплотить в жизнь Юлиус Эвола и Карл Гаусгофер, Фулканелли и Рене Шваллер де Любич, Генон и Джулиано Креммерц; их опыт доказывает, что и этот бастион пал, и мы приближаемся к последней битве, в каковой каждый остаётся наедине с врагом: в битве одинокой души против архонтов и демонов нижнего мира.