Приносящая надежду (СИ)

– Мировоззрении… – фыркнул Умо. – Слов-то каких нахватался… Дикари. Ничего своего. Ты можешь мне не верить, но все, что есть у людей хорошего, они получили от нас.

– Могу, – согласился шут, – и не верю. А ты можешь верить, что лучше эльфа зверя нет, только вот рискнешь ли сообщить это дракону?

– Что драконы? Сильны, конечно, только ведь им наши миры – всего лишь курятник. Они здесь яйца кладут, что-то в их мирах не годится для вызревания яиц. И если эти яйца не трогать, то и драконы в твою сторону даже не посмотрят. А ни один эльф никогда не прикоснется к драконьему яйцу. Ну скажи, что привело твою подружку сюда? Каким образом она надеялась тебе помочь, а? Что она может против меня? Дракона позвать? А как, если амулет – вот он, недалеко от нее, но не у нее?

– Тебе не понять, что ее привело.

– А ты объясни. Я догадливый.

– Ты хоть раз слышал такое слово – любовь?

– Слово слышал. Хорошее слово. Менестрели поют. Ну вот он, результат любви. Ты у меня, и она у меня. А ты мне нужен только как инструмент. Она на тебя посмотрит – и сразу ласковая-ласковая станет. А ты посмотришь, как она станет любить меня. Ведь муж твоей мамаши смотрел, как ее любят твои отцы?

Лена приоткрыла один глаз. Второй не открывался и болел. Опять синяк и всю морду перекосило. Шут стоял в десяти шагах от нее, привязанный к кресту – не стеклянному, разумеется. Просто столб, к которому приколочена перекладина. Щека разодрана, кровь уже запеклась, куртка в клочья и тоже в крови…

– Очухалась? – Умо ткнул ее носком сапога в бок. Не пнул. Даже не больно. Так, пошевелил, проверил, живая или нет. – И славно. Мне, знаешь, хочется, чтобы ты все прочувствовала, как следует. А потом иди куда хочешь. Вместе с полукровкой своим.

– Не получишь ты от меня силу, – сообщила Лена. – Никаким путем. Ни любовью, ни страхом, ни яростью.

– Ну да? Получу, милочка, непременно получу. Кто тебе сказал, что твою силу нельзя взять? Что нет такого способа?

– Поистратился, бедный? – посочувствовала Лена. Страха не было. Пока. Она потерла не открывающийся глаз – и от открылся. Всего-то кровь, причем совсем немножко. Может, она сама о сучок ободралась. Саднит лоб. Шут смотрел на нее с отчаянием беспомощности. С болью.

Умо ткнул ее посильнее и очень-очень презрительно бросил:

– Вообразила о себе невесть что… Предназначение у них, видишь ли… Равновесие, видите ли, эти суки поддерживают. Одно у вас предназначение – ножки раздвигать, когда магам надо. Не знала? Ну, тебе простительно, ты новенькая, а эти дуры и забыли… Аиллена она, видите ли… Ну и Аиллена – и что с того? Это, радость моя, означает всего лишь количество силы, какое я могу у тебя взять. А я могу много. И от тебя не убудет, и полукровке останется, хотя ему сила и без надобности. Впрочем, проживет дольше. Пусть живет. И ты живи. Ты мне еще сгодишься. Давай, задирай юбку, или я на этого еще одну кошку напущу.

Кошку? Лена приподнялась и увидела кошку. Только не домашнюю. Размером этак с большую рысь. Или маленького тигра, потому что полосатая. Валяется мешком желто-коричневым, словно из матрацовки сделанным, а голова под невероятным углом к туловищу и глаза остекленевшие. Он же ей ногами шею свернул…

– Не получишь ты от меня силы, Корин, – сообщила она. – Пусть ты знаешь какой-то способ брать. А вдруг я знаю способа не давать?

– Вот и проверим, – буркнул он, возясь с пряжкой на ремне. Затейливая пряжка. С крокодилом-самоедом. Извращенцем, с голодухи грызущим собственный хвост. Или по-кошачьи играющим собственным хвостом. – В любом случае, хоть бабу поимею.

– Бедненький, – сочувственно сказала Лена. – Бабы от тебя бегают или просто у самого по-другому не выходит? Эх, жаль, виагры в ваших мирах нет. Говорят, так поднимает… настроение…

Шут фыркнул, а болотные глаза Умо налились кровью. Надо же, опять угадала. То ли местное унижение для мужиков, то ли шутка удачнее, чем с Гарвином. Что там Виман говорил? Поставила в глупое положение? Это когда он с голым задом удирал от дракона? Ну а Лена причем, не она же в него огнем плевалась?

– Тебе дракон все-таки что-то подпалил? Очень необходимое, да?

Он пнул ее в ляжку, а Лена, нащупав какую-то палку рядом, что было сил двинула этой палкой ему между ног. Реакция у него была эльфийская, увернулся, но не совсем, и конец палки ткнулся ему примерно туда, куда Лена ударила кинжалом некроманта Крона. Чуть выше мужского достоинства… а жаль, что выше.