Приносящая надежду (СИ)

– Пройдет, – успокоил Гарвин, снова догадавшись, о чем она думает. – Не останется следов. Сотрутся со временем. Ариана взяла магическую мазь. Это лучше всего при не самых серьезных ранах.

Шут встал со своего кресла, ничуть не смущаясь, что абсолютно гол (трусы у него тоже были в крови, натекшей с глубоких царапин на боку), неверной походкой добрался до кровати и влез под одеяло, пояснив:

– Холодно. А чему вы собрались меня учить?

– Сущей ерунде, – фыркнул Гарвин. – Умению управлять магией.

Шут прижался к Лене, очень осторожно, чтоб не дай бог, синяка не разбередить, обнял. Его била дрожь, и Лена сильно предполагала, что вовсе не от холода.

– Знаешь, Гарвин, – пожаловался он, – мне отчего-то вовсе не смешно. Это, что ни говори, слишком большая перемена.

– Ты привыкнешь, – пообещал Гарвин. – И тебе понравится. Это так замечательно… Я не смеюсь над тобой, понимаешь. Я за тебя радуюсь.

Шут утомленно прикрыл глаза. Через минуту Лена поняла, что он спит, сделала страшные глаза – и ее поняли, замолчали, ушли оба, правда, вместо них приперся Гару, обиженно поскулил – не пускали на законное место! – и разлегся меховым ковриком у кровати. Шут спал, нервно вздрагивая во сне и тут же расслабляясь, и его мерное дыхание в конце концов усыпило и Лену.

Мало того что монумент уродливее не придумаешь, так ведь и окружающие строения не лучше. Ну обозвать мэрию памятником архитектуры – это уж совсем сюр. Лучше уж любую хрущевку-панелку. Или сто лет не ремонтированную «книжку» приборостроительного завода имени главной фигуры монумента. Или родной институт – что сталинка, что послесталинка, одно безобразие. Или вот Совнархоз – уж такие там колосья на фронтоне весомые… или там не колосья. Забыла. Начисто забыла за столько лет. Или, скорее всего, никогда не знала. Из серии холмсовского: «Сколько ступенек в этой лестнице, Ватсон?» Примелькавшегося не замечаем. Имеется там какая-то чудовищная лепнина над колоннами, а в те времена что лепили – плоды да колосья в окружении звезд и сельхозорудий – серпа, например…

Не самый плохой город, обычный, нормальный, без единой стоящей достопримечательности, разве что вот Оперный, шумный город, грязный, серый, только все равно не плохой. И не хороший. Как те колосья – привычный, все равно никуда не денешься, да и стоит ли – деваться. Конечно, скажем, Питер во сто крат красивее, да тамошним аборигенам и расстреллиевские дома – что сибирякам хрущобы. Обыденно.

Заурядный российский город. Глубинка, претендующая на местную столичность. Третий по населению. Третий по размаху – чисто площадному размаху, бестолково раскинулся на огромной территории. А нам что, у нас, известно, такая ширь, куда ни глянешь – все Сибирь, места хватает, что уж нам тесниться. Зато теперь – точечная застройка, элитным жильем, но столь же убогим снаружи: то кирпич облицовочный белесыми разводами покрывается, то красивенькая импортная пластиковая обшивка покрывается толстыми слоями несмываемой грязи и сажи…