Принц Генри

Сара поднимается следом за мной и вдруг припадает губами к моим губам. Замираю от неожиданности, но в следующий миг она целует меня крепче, и я таю. Ее поцелуй такой мягкий, такой сладкий и почти невинный – по крайней мере, куда как более невинный, чем мои собственные. Неопытный.

И все же, от этого поцелуя мое сердце рвется из груди как зверь из клетки.

– Что ты делаешь? – шепчу я, когда она чуть отстраняется.

– Отвлекаю тебя. – Она неуверенно смотрит на меня из-под своих строгих очков, и взгляд ее больших темных глаз буквально повергает меня. – Работает?

Облизываю нижнюю губу, чувствуя вкус Сары. И жажду больше.

– Не уверен. Давай еще. Я скажу, когда сработает.

Она тут же улыбается, с облегчением… а потом обвивает мою шею руками и снова целует. Ее ротик обхватывает мою нижнюю губу, потом верхнюю, и ее поцелуй такой сладкий, такой нетерпеливый. Как же хорошо… кажется, никогда ни один поцелуй не был настолько приятным. Я бы не останавливался несколько дней кряду.

Обхватив Сару за талию, крепко прижимаю ее к себе, а потом осторожно приоткрываю рот, и она повторяет мое движение, открывается мне навстречу. Моя кровь как будто превратилась в бензин, и когда наши языки соприкасаются, кажется, что между нами вспыхивает искра.

Я проникаю все глубже и глубже, и мой поцелуй становится более требовательным. Захватываю инициативу, но она отзывается каждому моему движению. Нежно сжимаю ее лицо между ладонями, удерживая ее неподвижно, проникая в нее, буквально впитывая ее. С ее губ срывается восхитительный стон, который я тоже впитываю. Не могу отдышаться, и сердце колотится, готовое вырваться из груди.

В следующий миг я зажмуриваюсь и останавливаюсь… тяжело дышу, уткнувшись в ее шею.

– Сара… Может, нам не стоит… Может, нужно просто…

– Я устала бояться, Генри. И я так устала, что вроде как жива… и притом не живу по-настоящему. Я хочу этого, уже очень давно. Я хочу… тебя, – лишь в тот миг ее взгляд затуманивается сомнением. – А ты… ты хочешь меня?

Сжимаю ее плечи.

– Больше всего на свете. Больше, чем когда-либо кого-либо хотел.

Сара берет меня за руки и накрывает моими ладонями свои груди – мягкие, полные, идеальные.

– Покажи мне.

Ее спальная одежда под халатом тонкая, как бумага. Провожу большими пальцами по ее соскам, чувствуя, как они твердеют и набухают. Я хочу сосать их, сводя Сару с ума. Хочу облизать каждый дюйм ее кожи, хочу видеть, как она вся раскраснеется от желания ко мне. Хочу ощутить, как ее пальцы будут сжимать мою задницу, как она будет впиваться ногтями мне в спину.

Я столько всего знаю – столько всего восхитительного и извращенного. И я, черт возьми, хочу научить ее всему, что знаю.

Подхватываю Сару на руки и со стоном приникаю к ее губам. Ее хрупкие ладони обхватывают мое лицо, пока я несу ее на кровать. Остановившись у стены, сбив какую-то картину, я поднимаю ее ногу и заставляю обвить мое бедро, приникаю ближе к ней.

Откинув голову, она изгибает спину, прижимаясь теснее, и это так прекрасно.

Черт возьми… Вот я стою, прижимаясь к Саре каменным членом, весь буквально горю, а единственная мысль, которая наполняет мой разум… это мой брат.

Николас.

Раньше я не понимал, каково это. Не понимал, как он мог в один прекрасный день просто взять и перевернуть все с ног на голову, перевернуть все наши жизни. Как он мог измениться… бросить все это… пожертвовать всем.

Но теперь… да, теперь я понимаю.

Потому что ради нее я легко пожертвовал бы короной. Я бы отказался от своего имени и титулов… отказался бы от своей страны, от моего права по рождению. Если бы пришлось, я бы сделал все, что угодно ради этого.

Ради нее.

Из горла вырывается тихий смешок – я смеюсь над собственным невежеством. Как же я был глуп! Но теперь я знаю. И ничто уже не будет по-прежнему.

Услышав мой смех, Сара чуть отстраняется.

– Что случилось? Я делаю что-то не так?

Ласково касаюсь ее лица, отводя пряди волос.

– Нет, ты идеальна. Все это, чтоб меня, просто идеально.

Николас был прав. Однажды мне придется сказать ему, как же он был прав. Любовь – сильнее всего.

Подхожу к кровати, и мы падаем, переплетаемся, совершенно обезумевшие. Мои руки касаются ее всюду – поднимают ее топик, стягивают штаны. Я открываю каждый восхитительный участок ее кожи и тут же целую. Сара задыхается и тоже стягивает с меня одежду. Она такая красивая, такая дикая, и не осталось ни тени застенчивой невинности. Вот она поднимает руки, уже избавившись от топика.

О, ее груди… идеальные полные груди, бледные, с темно-розовыми сосками, которые так и молят о внимании. Что ж, я счастлив услужить. Покрываю поцелуями обе восхитительные округлости, нежно покусывая, посасывая, и руки Сары зарываются в мои волосы, вцепляются ровно так, как надо.

Когда мои губы сжимаются вокруг одного из ее сосков, она ахает – пронзительно, громко – и стонет. Я посасываю сильнее, пока она не начинает извиваться подо мной, тереться об меня бедрами. Это настоящее безумие… быстро, отчаянно, грубо… но мы уже не в силах остановиться.