Принц Генри

– Не думаю, что людям понравится, если потом ты и правда решишь жениться на ней. Ну а если нет, одних только таблоидов хватит. Вероятно, это усугубит ее небольшие «проблемы» – все эти особенности, которые у нее и так есть, – Ванесса качает головой. – Да, трудновато ей придется, – подавшись вперед, она добавляет более дружелюбно: – Или же ты можешь доснять последние две серии, – Ванесса указывает на яхту. – Несколько часов на яхте с Лаурой, ужин у камина с Корделией и финал. Никто не удивится, если после финала вы мирно расстанетесь с той, кому достанется алмазная диадема. Такое случается довольно часто. Бизнес есть бизнес. Будешь соблюдать условия договора, который ты подписал сам, – и мы оба получим то, чего хотим. А потом вы с Сарой можете уходить в закат. Сплошные хеппи-энды.

Расстроенно сжимаю кулаки, чувствуя себя зверем, загнанным в угол, готовым напасть. Но мое желание защитить Сару – сильнее. Защитить любой ценой от всех этих проблем, которые сам себе устроил. Я не хочу, чтобы кто-то пострадал из-за моих дерьмовых решений – ни Николас, ни бабушка, ни Весско. Но главное – не Сара.

Главное, чтобы Сара ни в коем случае не пострадала.

– Итак… к какому решению мы приходим, Ваше Высочество?

* * *

Пару часов спустя я уже на яхте, вместе с Лаурой. Мы сидим за безупречно накрытым столом, обедая перед камерами. Я пытался дозвониться до Сары – и все еще пытаюсь, – но мобильная связь ни к черту. Прежде чем мы отправились на эту прогулку, я попросил Ванессу сказать Саре, что я поговорю с ней, как только вернусь. Сегодня же вечером. Но я могу доверять Ванессе не больше, чем удаву, который пообещал поиграть с котенком, не причиняя тому вреда.

– Что ты здесь делаешь, Генри?

Потягиваю шампанское, разбавленное апельсиновым соком, но сейчас бы не отказался от чего-то покрепче. Все так неправильно, чтоб меня.

– В каком смысле? Мы с тобой обедаем.

Лаура склоняет голову набок, и ее губы складываются в сочувственную улыбку.

– Но ты же влюблен в Сару.

Бросаю взгляд на камеры. На нас обоих – скрытые микрофоны, а этот разговор совсем не по сценарию. Шоу должно было идти совсем не так, и я не знаю теперь, не пострадает ли Сара.

– Я…

– Я тоже была влюблена, Генри. Я знаю, как это выглядит.

– Все сложно.

На лице Лауры отражаются доброта и понимание.

– Нет, все как раз очень просто, проще некуда. Небо – синее, земля – круглая… Генри любит Сару. Разве нет?

До меня, наконец, дошло, что она делает. С самого начала это шоу шло так, как хотела Ванесса – история, которую хотела рассказать она. Все мы, участники, были лишь фигурками на доске. Но Лаура дает мне шанс рассказать историю – нашу с Сарой историю – по-настоящему. Один-единственный шанс. Может, эту сцену потом вырежут, но я хотя бы скажу, как есть.

– Да, я люблю ее.

Глаза Лауры наполняются слезами.

– Хорошо.

Я накрываю ее ладони своими.

– Прости, – сам не знаю, за что я извиняюсь.

Она вытирает тушь под глазами и беспечно отмахивается.

– Не глупи. У меня все будет нормально.

– Конечно, будет, – и впервые с тех пор, как началась вся эта история, я напрочь забываю о камерах. Словно мы просто по-дружески беседуем. – Однажды ты найдешь мужчину, который будет молиться на землю, по которой ты ходишь. Который сделает тебя очень счастливой. Я знаю, он где-то там, только и ждет вашей встречи.

Она пожимает плечами.

– У меня уже было такое. Возможно, это чудо достается нам лишь единожды.

Сжимаю ее руки в своих.

– Чушь собачья, – думаю о Саре, обо всем том, что ей довелось пережить, о том, какая она сильная и как сама создает свое счастье. – Иногда жизнь несправедлива, Лаура. Но сдаваться нельзя. Придется двигаться дальше, и счастье найдет тебя снова. Я в это верю.

Она улыбается. А потом вдруг налетает порыв ветра, сбивающий цветы и бокалы на столе.

– Нужно перебраться внутрь, – говорит нам оператор.

Камеры опускаются, и мы с Лаурой поднимаемся. Неожиданно яхта кренится, и Лаура теряет равновесие, врезается мне в грудь. Я удерживаю ее, упираясь спиной в стену каюты, чтобы не упасть.

Она поднимает на меня взгляд.

– Генри…

Ее лицо кажется пустым, бледнеет. Она с усилием сглатывает.

– Генри, я…

– Да?

Она приоткрывает рот… и вдруг ее тошнит – прямо на меня.

Ну твою мать, а…

Сара

Я не беспокоюсь, когда просыпаюсь в одиночестве. Провожу рукой по опустевшей половине кровати – Генри, должно быть, ушел рано утром, чтобы встретиться с Ванессой, и решил дать мне выспаться.

Да, я заслужила хороший сон за последние несколько дней.

Переворачиваюсь на спину, глядя в потолок, прокручивая в памяти все те дни. То, как его руки скользили по моей коже – отчаянно, собственнически. Слова, которые он шептал, обещания.

Генри Пембрук любит меня.