Принц и нищая

— Я ненавижу этого уголовника. А если Наташке он нравится — пусть сама выходит за него замуж. А я вообще никогда не выйду замуж, — решительно отрезала Надя, и ее глаза полыхнули ненавистью.

Отец поспешно поднялся.

— Виноват я… погоди, — сказал он и быстро вышел из комнаты.

— Куда? — вскинулась Надя.

Но ненависть прошла и Надя обмякла, откинувшись спиной к коврику на стене. На коврике белой краской были нарисованы два оленя среди деревьев. Коврик был тонкий и через него ощущалась холодная бревенчатая стена. Надя подумала. — «Виноват, не виноват, — это уже не имеет никакого значения. Потому что я взрослая и должна сама устраивать свою жизнь».

Отец тут же вернулся. Вернулся очень быстро. В его руках был синий полиэтиленовый пакет с красными розами. Отец вынул из кармана комок денег и сунул ей в руки.

— Вот возьми, доченька, тут немного, но это все, что я сумел сохранить, тебе они пригодятся. Ну, доченька удачи тебе…

Надя привстала. Денег действительно было немного, но ведь тут имело значение не их количество, хотя, честно говоря, и количество пригодилось бы, а то, что отец дал их. Этого он не делал лет десять.

Отец подал ей пакет. Надя положила деньги на стол и взяла пакет. Пакет был тяжелый. Отец сказал:

— Тут альбом с нашими фотографиями… Ты его спрячь. А в альбоме есть конверт с адресом маминой подруги, может, пригодится…

Надя вынула из пакета тяжелый сверток.

Отец кивнул головой.

— Там еще один пакет.

Надя вынула второй сверток. В прозрачном полиэтиленовом пакете виднелась картонная папка.

— Что это? — Надя подняла на отца удивленные глаза.

— Открой, — попросил отец.

Надя открыла папку и увидела документы.

— Вот, дочка, посмотри, что я сделал.

Заинтересованная Надя начала перебирать документы и увидела, что сверху лежала сберкнижка. Она была на имя Нади. Она даже вскрикнула от неожиданности:

— Папа, откуда это?

Отец улыбался довольный произведенным эффектом.

— А это дочка все, что мы с тобой заработали за эти два года.

— Папа о чем ты говоришь, я ведь не работала.

— А кто ухаживал за скотиной, которую мы сдали? — спросил отец. — А потом со мной наконец-то расплатились за работу. Вот и получилась кругленькая сумма.

Надя открыла книжку. В ней числилась приличная сумма, по деревенским меркам конечно, но эти деньги решали половину проблем, которые возникали перед Надей, если она уедет в город. Ведь ей надо было где-то пристроиться, и, пока не найдет работу, на что-то жить.

Надя подумала, что удивительно, как отец не пропил эти деньги. Значит, она все же, ошибалась — отец помнил о ней.

Надя почувствовала, как к её горлу подступил комок.

— Спасибо, папа, — с трудом вымолвила она.

Отец вздохнул.

— Денег немного, но сама понимаешь… когда уезжаешь?

— Наверно, через месяц, — ответила Надя и обратила внимание на лежащие в папке документы:

— Ну, а это что? — спросила она.

Отец задумчиво проговорил:

— А это дочка гарантия того, что, если не дай бог со мной что-либо случиться, ты не останешься без крыши над головой.

Надя развернула бумаги, и увидела, что это были бумаги на дом, и приколотое к ним завещание, в её пользу.

— И ничего дочка не говори! Я все решил, — этот дом построили мои предки, и я хочу, чтобы в нем жили мои внуки, а затем и правнуки. Я даже ездил в областной город, чтобы оформить завещание, а то в нашем райцентре не успеешь выйти от нотариуса, как всем все будет известно. Одним словом деревня. Надеюсь, ты меня понимаешь, и исполнишь мою волю, когда придет время. И как я уже тебе сказал, пусть это будет нашей тайной. И ничего не говори Наташке. Спрячь документы подальше, мало ли что.

Надя обняла отца. Подождав немного, отец освободился от её объятий.

— Там Наташка уже встала, надо идти, — сказал он и собрался уходить, но остановился. — Да, вот ещё что — тебе же нужен наряд для собрания? В чем ты пойдешь?

— Ну, у меня есть сарафан… — сказала Надя и покраснела: сарафан был слишком неказист для такого случая, но это была самая приличная одежда из её гардероба.

В начале мая одноклассницы начали обсуждать наряды на выпускной бал, одной Наде, нечего было ждать. Она как-то попросила Наталью Борисовну купить хотя бы недорогого шелка, а платье она бы сама сшила по выкройке журналу. Но Наташка только накричала на неё, заявив, мол, денег и так нет, — ей наряды, видите ли! Нечего ходить ни на какие вечера, вон выходи замуж и пусть тебя муж наряжает!

После этого Надя больше не заикалась на эту тему.

— Я сейчас уведу куда-либо Наташку, а ты слазь на чердак, там были чемодан с материными нарядами… я убрал чемодан с одеждой твоей матери, когда она умерла… посмотри, может, выберешь чего, да перешьешь по себе. Твоя мать хорошо одевалась, там и туфли есть… если Наташка их не нашла и не пропила… — Отец окинул оценивающим взглядом ее фигурку. — Думаю, они тебе подойдут в самый раз… ты сейчас такая же, как она, тебе её и одежда и обувь должна подойти.

— Ага, — сказала Надя.

— Ну, прости меня грешного, дочка, — сказал еще раз отец и вышел из комнаты.