Принц и нищая

— Никто никого убивать не будет, — голос ректора прозвучал жестко. — Это моя Академия, в которой я ответственен за происходящее — и Каниж нарушил, прежде всего, внутренние правила, поставил под угрозу слишком многое… Наказание будет соответствующим — и исходить от меня. По меньшей мере, учиться он здесь больше не будет.

Я нехотя кивнула — это унизит его род, а значит будет весьма болезненно — а вот Эльтар лишь покачал головой:

— Он выйдет за ворота — и там мы и встретимся.

— Тебя же никто не убил за подобное.

Я вскинулась удивленно, а вот тер Олард побледнел и поджал губы. И весь будто осунулся и напрягся. А потом сказал уставшим голосом довольно странную вещь — впрочем, я уже перестала пытаться понять его отсылки к прошлому; о чем-то догадывалась, но не более того — если он захочет, расскажет сам.

— Стихии ничего не забывают. И, похоже, решили меня провести той же захровой дорогой…

Ариэль задумчиво кивнул:

— И не забывай об этом, пожалуйста. Мало ли…

— Я пойду с тобой в любом случае, — прервал его Правящий.

— Не доверяешь мне?

— Себе. Уж лучше так увидеть этого… — он проглотил ругательство — вместе. — И обратился уже ко мне. — Илия, в покоях ректора ты будешь под полной защитой. Отдохни, поешь если хочешь, — он кивнул на стол с напитками и едой. — Я вскоре вернусь.

И вдруг наклонился ко мне и поцеловал в щеку.

А потом они с ректором шагнули в портал.

Эльтар тер Олард

Было сложно оставить Илию одну.

С каждым разом ему было все сложнее. И все больше хотелось находиться рядом — целовать, сжимать в своих объятиях…

Защищать от всего.

Внутри скручивало от этих незнакомых ощущений. Действительно незнакомых — много лет назад, когда, как ему казалось, он был влюблен, его основным желанием было присвоить. Обладать.

Но то, что он чувствовал сейчас…

Захр, он не был даже уверен, что же именно! Как не был уверен влюбленность ли это. И его ли это чувства — а может вложенные Стихиями? Но понимал — не отступится от Илии. Во всяком случае, не сейчас. Не когда разбирается со всей этой ситуацией. Пусть не понятно, что будет дальше, насколько им действительно суждено быть вместе, насколько навязанная роль сможет превратиться в желанную — он уже достаточно пострадал от опрометчивых решений.

Сейчас он считал её своей. И никому не мог позволить навредить ей.

Или же дотронуться до нее.

В легкие будто плеснули жидкого огня — настолько он хотел уничтожить рыжего, покусившегося на его женщину. Не как Правящий, справедливый и жесткий, не как дознаватель, требующий соблюсти закон.

А как мужчина, который хотел отомстить даже не сопернику — насильнику.

Захр, надо было тогда еще, когда он понял, насколько Каниж далеко зашел в своих играх, раздавить того, чтобы и головы не мог поднять. Вышвырнуть из Академии. Но он поступил с ними со всеми так, как его учили — жизнь учила, род дворец. Показал насколько они слабы на самом деле, насколько им еще надо расти и расти, чтобы стать действительно сильными магами и искусными в дипломатических играх представителями родов.

Не обозначая истинной причины, но находя возможности даже не для мести — для жестких уроков. Таких же, которые они преподносили Илии.

А надо было, похоже, просто набить ублюдку морду. Как простолюдин, как он часто «учил» своих матросов. Почувствовать удовлетворение от того, что кровь Канижа оказалась на его кулаках.

И ему опять не дали это сделать. На этот раз не его собственный запрет, а Ариэль, который был главным на своей территории. Они нашли Канижа в своей комнате; и от одной мысли о том, что именно придурок собирался в этой комнате с Илией делать, огонь внутри Эльтара превратился в черную, вязкую гущу, смертоносную в своей неотвратимости.

У него даже руки свело, так захотелось швырнуть в рыжего одним из самых жеских боевых заклинаний, которые студенты уж точно не учили.

И не знали, как сопротивляться.

Сдержался только чудом. И данным ранее обещанием не делать глупостей. Молча смотрел на то, как тер Лавард словами и собственным незримым давлением, похожим на толщу льда или на его мелкие осколки, впивающиеся в обнаженную кожу, разделывает на части младшего тер Альмади; и на поначалу недоумевающую улыбку того, и самомнение, и планы.

Неужели он сам был таким же мерзким?

Каниж становился все бледнее от обвинений ректора. А потом слелался серым, когда узнал, что его исключают без права на восстановление. Конечно, он сможет закончить обучение в других академиях, которые проще — да что там, ему придется это сделать, никто не позволит разгуливать по Империи необученным магам — но это станет для его рода огромным ударом по самолюбию. И не только. Им придется потратить много времени и денег, восстанавливая свое положение. Таких промахов двор не терпел.

— Но я же не… — прошептал он хрипло.