Принц и нищий (СИ)

— Мы пытались пойти законным путем. Мы обращались в благотворительные фонды, писали просьбы о помощи, и… — Тсуна, который ненормально спокойно перенес новость, потер лоб и чуть отдышался. — И пытались найти денег у богатых людей. Мы не просили милостыню, мы обещали все отработать, и мы бы обязательно вернули все до копейки, но никто не откликался. Я не оправдываю нас, мне вообще все равно, что теперь будет… смысла нет больше… — он прерывисто вздохнул, и его рука заметно задрожала, когда он снова провел ею по лицу. — Не было иного выхода. Я бы сделал все, я сделал все, чтобы помочь Хибари-сану. И, если бы была возможность все повернуть назад, я бы не передумал. Я сделал… я сделал все, что мог, я хотел, чтобы Хибари-сан…. Чтобы он радовался жизни, чтобы он стал настоящим полицейским, как он мечтал, чтобы… — Он сглотнул и посмотрел на Деймона. — Вы ведь помните… что тоже нам когда-то отказали? — Спейд кивнул, и Мукуро затаил дыхание, боясь почувствовать неприязнь к нему. Отец не мог знать тогда, очень давно, про Хибари, он не виноват в том, что не помогает каждому встречному, но судить адекватно сейчас просто не получалось. — Но я благодарен, что вы пытались помочь сейчас. И мне жаль, что именно вы на меня наткнулись три года назад. У меня все, — Тсуна рухнул на стул, словно разом обессилев, и закрыл руками лицо.

— Я ни о чем не жалею, — наконец соизволил что-то сказать Ямамото. — Я не был близок к Спейду-старшему, но Спейд-младший… Мукуро, да? — улыбнулся он, назвав его имя впервые правильно, — был мне приятен. Несмотря на это, я ни секунды не колебался, когда мы шли убивать его отца, или когда обговаривали то, как убьем самого Мукуро. Я не жалею, потому что я пытался спасти своего друга, и мне все равно, что об этом думают другие люди. У нас не получилось, но, может быть, это станет для кого-то из верхушки уроком, что нужно быть добрее и милосерднее к другим людям, и тогда ни у кого не возникнет мысли поступать, как мы.

— Слово предоставляется потерпевшим.

Деймон медленно поднялся и долго молчал, не в силах найти слов.

— Извините. Я на самом деле только сейчас вспомнил вас, — сказал он. — Я никогда не занимался благотворительностью и отказал очень многим, и не мог запомнить всех. Тсуна, — позвал он, — прости. — Савада даже не пошевельнулся, хотя его плечи дрогнули при упоминании его имени. — Господин прокурор, — повернулся Деймон к представителю, и тот вопросительно взглянул на него, — я отказываюсь от обвинения. У меня нет никаких претензий к этим детям.

— Ты с ума сошел! — гневно воскликнул Алауди.

— Помолчи. Уверен, что ты бы еще не то сделал, окажись я в такой ситуации.

Никто из подсудимых не отреагировал на это. Казалось, что они уже не слушали ничего. Потому что думали они совсем о другом.

— Я тоже отказываюсь, — поддержал отца Мукуро. — Я бы сделал то же самое на их месте. И, хоть я все еще ненавижу их и не могу простить за то, что они сделали и пытались сделать, я понимаю их.

Переполох, который они вызвали своим отказом от обвинения, был пресечен лишь с третьей попытки. Прокурор попросил их подумать, но сдался после уверенного отказа.

— Суд не может не принять во внимание то, что подсудимые обвиняются в организованном покушении на убийство, несмотря на отсутствие претензий со стороны потерпевших. Также подсудимые обвиняются в умышленном поджоге, который создал угрозу для общественной безопасности. Принимая во внимание положительные характеристики, отказ от обвинения со стороны потерпевших, обстоятельства, побудившие подсудимых пойти на преступление и отсутствие ранних судимостей, Тсунаеши Спейд, Ямамото Такеши и Гокудера Хаято подлежит наказание в виде восьми и шести лет соответственно.

— Восемь… — прошептал Деймон. — Так много…

Мукуро смотрел, как уводят Тсуну. Он отрешенно ждал, пока на нем застегнут наручники, и тяжело поднял голову, когда Мукуро с отцом подошли к нему.

— Я этого не заслуживаю, — сказал Савада. — Я не жалел вас, и меня не стоило. Мне сейчас так… не знаю, пусто на душе. Я, наверное, всегда был таким: пустым внутри. Только Хибари-сан… — он оборвал свою речь и опустил плечи. — Я бы сделал все так же, как и сейчас. Я бы не пожалел. Я и сейчас не жалею.

Он даже не обернулся, когда его уводили. Его голос, выражение лица, взгляд… все в нем и правда выглядело пустым. Словно он уже умер. Еще при жизни. Каково ему, жизнь посвятившему одному человеку, чувствуется после его потери? Намного ли его боль сильнее?

Мукуро поежился.

— Я хочу домой.

— Сейчас я вызову водителя, — спохватился Деймон, но Мукуро покачал головой.

— Домой — это в Намимори, — сказал он и вышел прежде, чем отец ответил ему.

На улице все еще торчали чертовы журналюги. Мукуро смешался с толпой выходящих и остановился поодаль, у поворота к жилым домам. Снег крупными хлопьями падал с неба, и дул колючий холодный ветер, обжигающий лицо и руки. Глаза неимоверно щипало, и ком в горле мешал дышать.