Принц и принцесса (СИ)

Какие же они разные! Бледности Михаэля позавидовал бы сам потолок Верберга. Цвет его волос немногим отличался от цвета кожи. Нос Аделайн задорно поднимался вверх, а нос принца, фамильная черта, был тонкий и прямой. Глаза Михаэля темнели на лице, а глаза Аделайн — сияли. Вот она, разница эльфов и обладателей серебряной крови. Лютый контраст. Выскочки и аристократия. Хмыкнув, Михаэль взял в руки бокал. Альба за это время осушил третий и впал в прекрасное настроение.

— Девочка, ты что такая грустная? — обратился Мэйбс к Аделайн, как к единственной, у кого не было компании. Собравшиеся по какой-то причине не собирались заговаривать с гостями, а вместе с ними и с принцессой. Впрочем, Михаэль знал, по какой причине. Их троих окружала такая трескотня, Альба едва слышал собственный голос.

— Я не грустная, — произнесла Аделайн, покраснев. — Я… я думаю!

Бровь Михаэля сама собой вздернулась — еще одна фамильная черта.

— О чем же может думать такой невинный ангелочек? — проворковал Мэйбс, соорудив на лице самую обольстительную улыбку из всех возможных.

Михаэль решил подыграть. Будет весело. Заставлять краснеть мелкую девчонку, окруженную мужским вниманием, которого она явно никогда не чувствовала… Что может быть лучше? Аустенос отпил бокал.

— Наверное, о том, что будет послезавтра? — как можно ниже сказал он.

— О да, наверняка о этой лиловой вуали! Любая баба о ней мечтает с детства. Лиловая вуаль, черные туфельки с завязками… И это, обрезание волос у алтаря. Косичек не жалко будет, киса?

— А после алтаря проезд по Вербергу, — протянул Михаэль, — до самого замка. А потом…

Аделайн отчаянно покраснела. Альба, не выдержав, засмеялся.

— Ты хоть знаешь, как это происходит, киса? — еле выдавил он.

— Знаю! — вдруг возмутилась она. — Знаю! Мне не шесть лет!

— Неужели целых семь?

— Я скоро буду совершеннолетней! — с торжеством в голосе воскликнула она.

— Подумать только! — ахнул Альба, но на самом деле был удивлен и он. Михаэль с сомнением посмотрел на принцессу. Да в каком месте она пересекла границу совершеннолетия? Он-то в то время уже… Аустенос, наклонившись к ней через весь стол, тихо произнес, чтобы услышали лишь она да Мэйбс:

— Но тебе только рассказывали, не так ли?

— Не надо меня пугать!

А девчонка-то с характером! Тем интересней. Михаэль сел обратно. Эта коза Аделайн умудрилась разжечь огонь любопытства. Пожалуй, пятью минутами он все же не ограничится.

Альба же продолжал смущать принцессу.

— Не рассказывали? Неужели смотрела?

— Не зашла шуточка, Аль, — заметил Михаэль.

— Не смотрела! — выпалила Аделайн. — Я… я… я просто знаю!

— Слушай, по-моему она нас обманывает!

— Пусть обманывает, — махнул рукой принц. — Мне не помешает ее «незнание».

Неизвестно, чем бы закончился разговор — криком ли, плачем или даже истерикой Аделайн, — если бы голос за их спинами не возвестил о танцах.

Король взял под руку королеву, красавчика Альбу, уже поддатого, захомутала какая-то придворная дама, а вот Михаэль, видимо, по умолчанию должен был танцевать с Аделайн. Делать этого он, однако, не торопился. Пока остальные носились по залу, принц с принцессой сидели за столом в полном молчании. Без Альбы дразнить Аделайн было не так интересно. И только когда король Лиоран панибратски хлопнул по плечу Михаэля, тот встал и одним взглядом пригласил принцессу на танец, даже не заметив ее реакции.

Аделайн едва доставала ему до плеча и банально утыкалась носом в грудь, которой, к слову, явно пошла в маму. Михаэль без особо энтузиазма вальсировал ее, заставляя тяжело дышать, краснеть и спотыкаться. В какой-то момент принц решил приподнять Аделайн; она же явно не собиралась покидать плоскость пола. Вцепившись в будущего мужа, как дикая кошка, принцесса взвизгнула и с ужасом взглянула на Михаэля. Аустенос, хмыкнув, вернул Аделайн на землю. Одно из двух: либо она боится высоты, либо до потери пульса боится его. Второе — идеально.

— Поверь, ты у меня часто будешь вздымать под небеса, — пообещал он шепотом, наклонившись с острому ушку принцессы.

— Вот вы все обещаете… А вдруг я разочаруюсь? — прозвучало в ответ, и улыбка Михаэля разом погасла, будто он проглотил особо кислый фрукт с Мёрланда. Десятилетней давности и явно контрабандный.

— Если только в Верберге не сто восемнадцать шахт, а сто девятнадцать, — нашелся принц. До того с ним никто не осмеливался разговаривать так нагло. Что она себе позволяет?

— А в Анлосе вообще, говорят, шахт нет. Кирки плохие, наверное.

Нет, это просто возмутительно! Михаэль закружил принцессу в новом танце, чтобы у той сбилось дыхание и она заткнулась. Кто ж знал, что у нее настолько острый язык! Обидно. Больше он с Аделайн разговаривать не решался. В таком молчании и прошли все танцы.

Спустя два часа было объявлено о конце банкета, и Михаэля и Альбу отвели в спальни. Комнаты гостям, разумеется, предложили разные. Михаэль остался один.

Из коридоров доносился смех и веселье, разговоры, а в душе наследного принца империи зияла пустота.