Принц из деревни

– Ну, ладно, – не очень уверенно наконец согласился Максим. – Я попозже тогда зайду. На всякий случай. Дозвониться же все равно не получится со здешней связью.

Теперь дело было не в связи: я осталась вообще без телефона, но не собиралась об этом рассказывать Корецкому. Лишь вздохнула с облегчением, закрывая за ним дверь. Долго рылась в чемодане, отыскивая завалившиеся куда-то таблетки. Но только успела найти и выпить, как в дверь снова постучали. Я едва не взвыла от досады: что же он не успокоится никак?! Сказала ведь, что хочу отдохнуть!

Ринулась к двери, собираясь высказать Максиму все, что думаю о нем и его назойливом внимании. Но на пороге оказался совсем другой человек.

– Убирайся! – было все равно, какая из причин привела его в мой дом. Ни видеть, ни слышать, ни, тем более, говорить с ним мне не хотелось. Особенно здесь, где только вчера мы не могли оторваться друг от друга.

– Оксана, подожди. Нам нужно поговорить.

– Мне – не нужно! – я попыталась закрыть дверь, но мужчина уперся рукой в косяк, не позволяя это сделать. И разозлил еще сильнее. Неужели настолько уверен, что весь мир вращается по его желанию?

– Я должен тебе все объяснить.

– Не должен! И не нужны мне твои объяснения!

И ты не нужен. В глазах снова защипало, а в горле заклокотал комок слез. Я ни с одним человеком в жизни не сходилась так быстро. И ни один не обижал так сильно. Что же, поделом мне! Не стоило так доверять. И доверяться. Особенно после того, как я узнала, кто он такой.

– Оксана, пожалуйста. Просто выслушай.

– Просто уйди. Исчезни из моей жизни.

Я знала, что выгляжу ужасно. Глаза превратились в щелочки, нос распух, а раздраженные слезами губы саднило. И он не мог этого не видеть. И рассказ про внезапную простуду тут бы не сработал, как с Максимом, а это значило, что он без труда сделает выводы о причинах моего состояния. Поймет, что ревела я из-за него. От этого чувствовала себя еще омерзительнее. Меньше всего на свете хотелось показать, что случившееся меня задело.

– Я не уйду, пока мы не поговорим.

Да откуда же в нем столько упертости?! Еще и смотрит так, словно… словно сожалеет. Даже думать об этом противно, потому что слишком поздно! Надо было раньше жалеть, до того, как накинулся вчера.

– Я не должен был так вести себя.

Детский сад какой-то! Простите, я больше не буду… А то, что его выходка раздавила, разодрала все доброе, что было во мне, будто бы и не важно совсем. Он правда считает, что одного извинения достаточно, чтобы обо всем забыть? Или дело в другом?

Меня внезапно накрыло осознанием, и, уже не беспокоясь о том, что ему не составит труда рассмотреть мое распухшее лицо, я распрямилась, глядя ему в глаза:

– Боишься, что я все-таки напишу эту статью? Можешь успокоиться, Сотников, я не собираюсь делиться ни с кем подробностями твоей деревенского отдыха. Соберу вещи и уеду. И забуду все, что с тобой связано, как страшный сон.

Так действительно будет лучше. В конце концов, в городе не одно издательство. Конечно, Мурзин подпортит мне карьеру, потому что нормальных рекомендаций от него я не дождусь. Ну и плевать! Зато никогда больше не увижу этого неприятного типа. И неважно, что он еще и самый привлекательный из всех, с кем приходилось общаться. С таким дурным характером не спасет никакая внешность.

– Оксана, да послушай меня!

Он сжал мои плечи, подталкивая в комнату, и попытался войти следом, но я взвилась, вырываясь из его рук.

– Пусти меня сейчас же! И не трогай больше… никогда, – крик сорвался, снова оборачиваясь слезами, и я всхлипнула, отворачиваясь к стене. Ненавидя его и еще больше себя за эту слабость.

– Не буду трогать, – как-то неестественно глухо прозвучал за спиной его голос. Словно слова давались с трудом. Только с чего бы? Я ни за что не поверила бы, что ему жаль. – Выслушай меня, и я уйду. Если захочешь.

А он еще сомневается?! Вот это самомнение! Неужели и правда думает, что какие-то объяснения могут что-нибудь изменить?

– Дело не в статье. И не в тебе даже.

– Да плевать мне, в чем дело! – снова выкрикнула я, оборачиваясь. И огляделась по сторонам, выбирая, чем бы потяжелее в него запустить. Может, хоть так получится выставить отсюда. Но следующая фраза заставила меня замереть, ошеломленно уставившись на мужчину.

– Мой сын болен. Очень болен, Оксан. Я должен было увезти его туда, где никто не найдет. И, в первую очередь, его мать.

Глава 16

Он не смог бы изумить меня сильнее. Невольно раздумывая о причинах его отвратительной выходки, я перебрала множество вариантов, но ни один из них не соответствовал тому, что услышала от Сотникова.

Особенно после рассказа главреда и думать не могла о нем иначе, как об успешном, преуспевающем бизнесмене, которому неведомы проблемы простых людей. Да и в самом деле, о каких проблемах может идти речь, если ты способен позволить себе купить абсолютно все? И всех, в большинстве случаев. Но выходит, некоторые вещи неподвластны даже владельцу баснословного состояния?