Принц крови

- Всадники, - прошептал он в ответ. Он подождал еще немного и убрал меч. Они едут на запад. Этот сарай стоит довольно далеко от дороги, и они, наверное, пропустили его. Но как только они побывают в Джилоге, сразу слетятся сюда как мухи на навоз. Нам лучше уехать.

Боуррик выбрал подходящую для Сули лошадь и подсадил мальчика.

- Держись за ее гриву, если придется скакать быстро, - сказал он, вручая мальчику поводья. - И вытяни ноги как можно дальше, не держись коленями, понял?

Мальчик кивнул, но по его лицу можно было догадаться, что перспектива скакать куда-то на лошади во весь опор ему кажется не менее страшной, чем встреча с имперскими солдатами. Обернувшись, Боуррик увидел, что Накор выходит из сарая с седлами в руках.

- Куда ты их несешь?

- Позади сарая есть старая куча перегноя, - улыбаясь, ответил исалани. - Я так думаю, они не станут в ней ковыряться.

Боуррик рассмеялся; вскоре вечно веселый маленький человечек уже вернулся в сарай и легко взлетел на спину своей лошади - даже его объемистый заплечный мешок, казалось, нисколько ему не мешал. Боуррик уловил запах разлагающегося перегноя.

- Фу, - сказал он. - Если так пахнет вся куча, то ты прав. Туда они нескоро догадаются заглянуть.

- Поехали, - сказал Гуда. - До рассвета надо убраться отсюда подальше.

Наемник распахнул дверь сарая и вскочил на лошадь. Он пустил ее галопом; Боуррик, Сули и Накор выехали следом за ним. Боуррик отбросил опасения о том, что каждый поворот дороги скрывает засаду, и стал раздумывать о другом - каждый шаг лошади по дороге приближал его к Кешу, к Эрланду и остальным друзьям.

Город Паэс, оседлавший мост через реку Сарн, где проходила дорога из Фарафры в Каттару, был наполнен деловой суетой. К востоку от моста, на южном берегу, совсем недавно вырос огромный район складов и причалов - здесь доставляемые в сердце Империи товары перегружались с караванов на лодки и баржи. Ветры чаще всего дули с востока, поэтому большую часть года, кроме периодов наводнений, от Кеша до Джамилы и других городков, усеявших берега, вверх по реке вполне можно было ходить под парусом. А плавание по огромному озеру, Оверн-Дипу, расположившемуся в самом центре Империи, могло сравниться с плаванием по любому морю Мидкемии.

Боуррик, все еще чувствуя себя глупо в новом костюме, оглянулся. Он был в даха, традиционной одеж-де бендрифи, народа, жившего на холмах у Гор Радужной Тени. Одеяние состояло из куска разноцветного полотна, обмотанного вокруг пояса; один конец, как у тоги, был переброшен через плечо. Правая рука и ноги оставались голыми. На ногах вместо сапог - сандалии с крест-накрест завязанными ремешками. Без доспехов Боуррик чувствовал себя смешным и уязвимым. Но маскарад был хорош, потому что бендрифи являлись одной из немногих светлокожих народностей, населявших Кеш. Волосы Боуррика, очень коротко подстриженные, Накор прошлой ночью перекрасил каким-то вонючим составом, и теперь принц стал потрясающим блондином - на макушке волосы торчали прямо вверх, удерживаемые в таком положении при помощи сладко пахнущей помады, а над ушами были выбриты совсем. Люди считали бендрифи молчаливым и сдержанным народом, поэтому вряд ли кто-нибудь удивится некоторой отстраненности Боуррика; принц молился, чтобы не встретить соотечественника так далеко от дома, потому что и язык у этого народа не был похож на известные Боуррику языки королевства и Кеша и принц ни слова на нем не знал. Пока Боуррик подвергался метаморфозам, Сули рассказал, что знает на гендрифи, языке этих людей, несколько ругательств, и Боуррик кое-чему у него научился.

Принц не представлял, где Накор раздобыл костюм, но, как и все остальное, за что брался маленький чародей, его затея имела ошеломляющий успех. Человечек сумел выручить за лошадей по крайней мере вдвое больше, чем предполагал Боуррик, и ухитрился найти Боуррику в городишке рапиру, тогда как принцу в свое время не удалось это сделать в одном из самых больших городов Кеша. Словом, Накор предоставил необходимые вещи, чтобы помочь Боуррику до неузнаваемости изменить свою внешность.

Сули был одет, как одеваются мужчины из Бени-Шрайна, большого племени жителей пустыни Джал-Пур. На нем были длинная накидка и головной убор, оставляющий скрытыми только глаза, и, если он не забывал ходить прямо, то вполне мог сойти за невысокого взрослого. Мальчик отказывался расстаться со старыми любимыми лохмотьями, пока Гуда не пригрозил вырезать его из одежды мечом. После ареста Гуда стал очень вспыльчивым, и Боуррик сомневался, что старый наемник шутит.

Гуда продал свои доспехи и купил другое снаряжение - почти новую кирасу и наручи. Продал он и старый побитый шлем, заменив его другим, похожим на те шлемы, которые носили Псы Войны, - металлический горшок с заостренной макушкой, отороченный черным мехом; сзади прикреплялся кольчужный подвес. Подвес можно было укрепить так, чтобы он закрывал лицо, оставляя одни глаза - именно так и носил его сейчас Гуда.