Принц по ГОСТу

– Но… – возразила я, пытаясь отклониться, а меня обняли за талию, осторожно поглаживая пальцем по губам. – Да прекрати ты! Тебе, убийце, легко рассуждать о смерти!

– Я не убийца. Я – историк. – Меня погладили по щеке. – В отличие от других я пишу ее красными чернилами. Я убирал старые династии, возводил новые, и все из-за любви к истории. Я знаю историю каждого королевства, потому что в какой-то момент я вершил ее. Ты спрашивала о призраке. Так вот, он тоже в свое время вершил историю. Он был участником одного заговора. Да что там участником! Он его воплощал своими руками, за что и поплатился. Король, королева и их дети вздохнули с облечением, но не тут-то было. Они и подумать не могли, что после смерти он закончит начатое. Он уничтожил всех, включая стражу, придворных и прислугу. Я восхищаюсь им.

Да, если все эти истории сложить вместе, то…

– Кар-р-р! – раздалось неподалеку и тут же умолкло. Лючио молча подошел к дереву, глядя на торчащий из вороны кинжал. Ворон осыпался черным пеплом, который тут же сложился обратно в перья. Птица встрепенулась, обиженно заорала и взлетела, оставив мне на плече всю свою обиду!

– А я при чем?!! – возмутилась я, угрожая кулаком пасмурному небу.

– Не люблю, когда меня перебивают. Скромные и вежливые люди обычно живут немного дольше, чем все остальные. Так вот! На чем я… – усмехнулся он, вынимая кинжал из птицы, которая, вместо того чтобы упасть вниз, рассыпалась черным пеплом. – На чем мы остановились? – поинтересовался Лючио, осторожно прижимая меня к дереву. – Мы немного заболтались, а у нас свидание.

По моим губам снова скользнули его пальцы, заставив меня завертеть головой. В мое горло уперся кончик кинжала.

– Не бойся. Просто я хочу тебя поцеловать, – рассмеялся Лючио, проводя острием по моей шее. Лезвие легло мне на губы, пока вторая рука в перчатке гладила мою щеку и шею.

– Это для чего? – сквозь зубы возмутилась я, чувствуя, как в горле пересохло.

– Я как историк могу открыть тебе секрет. Люди привыкли сожалеть о своих поступках. Но суди сама, люди начинают жалеть лишь тогда, когда у них был выбор. Они терзают себя мыслями о том, что могли бы поступить иначе. Задают себе вопрос: «А что было бы, если бы я поступил по-другому?» Самое интересное, что когда выбора не было, им проще принять и смириться. Так вот…

Меня поцеловали в щеку, потершись об нее носом.

– А я… – меня опаляло горячее дыхание, – я не хочу, чтобы ты… жалела…

Меня поцеловали в висок, тут же упираясь острием в шею, чтобы я не вертелась.

– Как романтик я так себе, – прошептали мне на ухо, склоняясь ко мне. Я уже чувствовала его дыхание на своих губах. Мне хотелось провалиться сквозь землю! – Но этот поцелуй ты запомнишь…

Понимаю, что есть мужчины, от которых подкашиваются ноги, но чтобы настолько… Я потеряла спиной точку опоры, падая назад. Все произошло в одно мгновение, а потом стало темно и душно. Я лежала на мягкой трухе, больно ударившись головой обо что-то твердое.

– Ыыыы! – простонала я, пытаясь понять, кто у нас тут так быстро исполнил мое скромное желание.

– А ну выплюнь ее! – слышался приглушенный голос в темноте. Кто-то усердно долбил дерево снаружи. – Проклятье! Ты мне все свидание портишь!

А ведь потом еще и скажет, что всю ночь долбился со мной в темном лесу. И ведь все мужики посмотрят на него с уважением и сочувствием! Не каждая девушка – бревно, и не каждый мужик – дятел. О нет! Кто-то уже довел меня до сарказма! Я села, ощупывая все вокруг. Внутри валялись чьи-то кости и какие-то странные железяки. Теперь понятно, почему деревья в этом лесу такие большие. Попробуй не скинуть порцию удобрений в тот момент, когда оно намеревается тебя съесть!

– Так, – послышался усталый голос по ту сторону. – Я за факелом.

Отлично, кто-то же должен нам подсвечивать? Замечательная идея!

– Отметь дерево! – внезапно заорала я, испугавшись, что место потом не найдут. – Напиши на нем что-нибудь!

Не хватало еще, чтобы всю ночь мужики пилили и долбили какой-нибудь дуб – дерево хвойное, а потом выяснилось, что и дерево – не то, и полянка – не та, и вообще…

– Интересно, – усмехнулся Лючио, а мне приходилось прислушиваться изо всех сил. Слышимость была ужасной! – Что написать!

– Да хоть что! – заорала я, напрягая связки. Мне показалось, или в дереве лежала какая-то книга? Может, учебник? Да она вся заплесневела! Фу!

– Лючио и Анастасия, – слышала я, пока нож поддевал кору, – равно…

Нет, ну идея-то гениальная! А гениальная она потому, что слегка увеличивает мои шансы на спасение!

Шаги удалились. А я наконец-то смогла выдохнуть с облегчением, поправляя юбку.

– Чего ты расскрипелось! Я же из лучших побуждений! – заметила я, понимая, что и так долго терпела этот произвол мочевого пузыря. – Что за дискриминация! Мужчинам и собачкам можно, а мне нельзя!

Видимо, дерево обладало очень тонкой душевной организацией, мол, я тут к тебе со всей душой, а ты… прямо в душу и нагадила! Меня выплюнуло, как ребенок выплевывает жвачку, прямо в кусты, оправдывая выражение: «Не ссы, прорвемся!»