Принц-сокол

Но всё-таки – всё-таки! – клюв Миро снова и снова прорезал воздух, пока не развернулся в ту сторону, откуда он прилетел. Нет, он не мог улететь навсегда. Он должен был вернуться в Недобыт.

«Я прошёл через все болота не просто так. Я решил идти дорогой, по которой никто до меня не ходил.

Я не выбирал болотные топи. Я не выбирал голод или страх.

И всё-таки я решил продолжить путь. Я пережил тучи мошкары, пережил присосок и подружился с болотным троллем».

– Но ты король гор, – провыл ветер – по крайней мере, Миро показалось, что это сказал он.

«Нет, это не я», – возразил его внутренний голос.

Он не был ничьим королём и не хотел им быть. Он никому ничего не должен доказывать.

Соколиные глаза скользнули вдоль горизонта – Миро искал Недобыт. Горы предстали перед ним зубастой пастью льда и чёрного камня. Звёзды мерцали на краешках своих мест.

Миро хотел быть частью этого мира. Хотел быть в нём, внутри. Не на вершине.

Он снова подумал о том опыте, который дали ему болота, – о том, как крепко он связан с камышами и травами, с болотными птицами, с водой и рыбой.

Он не был одинок. И больше никогда не будет.

Он полетел быстрее, его крылья мощно рассекали ночь.

Далеко внизу он увидел свет, исходивший из расселины между горами. Свет был неестественный, созданный людьми… Это были праздничные фонари.

Неописуемая радость захлестнула Миро. Однажды он уже испытал это на болотах и вот теперь почувствовал вновь – ликующий восторг от осознания того, что и у него есть своё маленькое место в этом огромном и чудесном мире.

Миро парил над Недобытом, и, несмотря на то что город лежал в миле под ним, он видел каждого человека так чётко, словно тот был на другой стороне улицы. Его зрение обострилось до предела.

«Я пришёл сюда не просто так, – сказал внутренний голос Миро. Сейчас он уже не мог бы сказать наверняка, кому принадлежит этот голос – мальчику или соколу. – Я пришёл найти мою семью».

И он камнем упал вниз.

Миро пикировал к Недобыту, навстречу берёзам, гулякам и светящимся дворцам. Освещённые фонарями горы вокруг города казались опасно близкими, но Миро и не подумал свернуть.

Земля неслась ему навстречу, небо рвалось пополам. Миро крепко прижимал крылья к телу. Сейчас он был рассекателем неба, он был сокрушителем звёзд.

И, несмотря на все усилия ветра, цеплявшегося за его перья, несмотря на все свои страхи и сомнения, Миро продолжал падать, крепко держась за одну мысль.

«Я не один».

Странное чувство вскипало у него в животе.

Он думал о том, как много дали ему болота. Как они поддержали его. Ведь именно там он увидел, как ничтожны различия между водой и землёй, между мехом, мхом и кожей.

Мускул в плече Миро дёрнулся, и он понял, что пора опускаться на землю. Его телу осталось всего несколько мгновений на преобразование.

«Ты связан со всем миром», – напомнил внутренний голос.

Так оно и было. Пучок перьев упал с тела Миро и легко развеялся по ветру.

Все те случаи, когда Миро отделяли от людей, когда ему говорили, что он главнее и важнее – или пока недостаточно важен, – всё это была чепуха. Теперь он ясно это видел.

Различия между сущностями были в лучшем случае подвижны, а в худшем – они были иллюзиями, созданными людьми, которые преследовали какие-то свои цели. Такими людьми, как Богош и Подхализль, его дядя или король Чтибор.

Миро летел, как метеор, оставляя за собой шлейф перьев. Он чувствовал, как его кости и мышцы расслабляются, тянутся и перестраиваются заново.

Он не хотел рухнуть на дворец. Поэтому Миро лихорадочно поискал глазами место для приземления. Берёзы со свистом неслись ему навстречу, Миро хотелось кричать от боли, но он не мог – ведь он всё ещё оставался соколом.

«Так много связей…»

Он изо всех сил цеплялся за этот образ – за болота, за смешение всех форм жизни.

Тем временем его пикирование с каждым мгновением превращалось в опасное приземление. Миро приступил к снижению, из последних сил расправляя крылья и надеясь, что хвост поможет ему сохранить равновесие…

Но теперь у него были скорее пальцы, чем перья, скорее руки, чем крылья. Ой-ой. Он менялся слишком быстро.

Звёзды расплывались и смазывались.

Ветки приближались.

Человеческие лица запрокидывались к небу – маленькие, но стремительно увеличивающиеся, люди показывали руками и разбегались во все стороны от кометы-сокола, несущейся прямо на них.

Миро был на грани потери сознания. Боль трансформации была так сильна, что вспышки света взрывались у него за глазными яблоками – пыш, пыш – и так без конца.

Он был растворимым, он был текучим, он плавился, он падал.

Ветки хлестали его по плечам, по бокам, по ногам.

Миро упал на землю со стуком, от которого у него вышибло воздух из лёгких. Он всё ещё продолжал меняться – наполовину мальчик, наполовину пернатое существо. Он проморгался и понял, что его зрение затуманено – то есть нет, не затуманено. Обычное человеческое зрение.

Миро тяжело дышал, его грудь вздымалась и опадала. Он пополз, обдирая колени о траву. Всё его тело было избито и скрючено, как будто он рухнул со звёзд.

Рядом стояли люди.

– Это ребёнок, – сказал кто-то из них.

– Но он только что был птицей!