Принц в неглиже

   – Уже, – радостно заявил тот, подлетая к столу. – Товарищ капитан! В самую точку! Есть такая Анна Рейзнер – мошенница со стажем, как раз в розыске. И Лолита есть, правда, без фамилии.

   – Тоже мошенница? – поинтересовался капитан.

   – Нет, проститутка.

   – Гм? – Капитан выпятил челюсть. – Ну, урки! Умеют маскироваться!

   – Лолита, наверное, все-таки другая, – помявшись, сказал лейтенант. – Проститутка – значит, баба, а наш – мужик. Я точно знаю, вместе в сортир ходили…

   – Зелен ты еще, Филимонов, – укоризненно покачав головой, заметил капитан. – Жизни не знаешь. Ну и что, что не баба? Не баба, а проститутка! Только извращенная.

   Глаза Сидорова мечтательно заблестели. Куда же пропала медсестричка Светочка?

   – Товарищ капитан, – начал Филимонов.

   – Лейтенант, – не слушая, перебил его Сидоров. – Смотайся-ка ты все-таки в Контору. Пусть они эти имена-фамилии в списках Интерпола посмотрят.

   – Зачем в Контору? Тут в регистратуре есть компьютер.

   – Компьютер, – с тоской сказал Сидоров, провожая глазами убегающего подчиненного. Новые методы работы ему не очень нравились. До чего техника дошла – никак этого летеху не спровадишь куда подальше! В регистратуре факс, в регистратуре компьютер. – Интересно, – пробормотал капитан, озвучивая родившееся у него подозрение. – А не в регистратуре ли Светочка?

   В тоскливом одиночестве Сидоров выпил еще два стаканчика крепкого сладкого чаю.

   – Товарищ капитан! – Лейтенант вломился в ординаторскую и подбежал к столу, сбив табуретку. – Точно!

   – Что точно? – устало нахмурился Сидоров.

   – Интерпол… картотека… М-м… – Запыхавшийся Филимонов выдавал слова через два на третье.

   – Ну? Есть Монте Уокер? Во дела! – шестым чувством угадал недосказанное капитан.

   Он ударил себя по коленке и на мгновение зажмурился, предвкушая какое-нибудь поощрение, а то и повышение. Шутка ли, иностранного рецидивиста выцепили, да как – случайно, дедуся какой-то по старой памяти настучал!

   – За жабры гада, – хлопнув ладонью по столу, решительно приказал капитан Филимонову. – Вызывай наших. Мерзавца скрутить и перебазировать сам знаешь куда. Я ему покажу, как в российской больнице койко-место пролеживать, дармовую овсянку жрать!

   Однако по причине позднего часа дальнейшие действия застопорились до утра.

   От Екатеринодара до Кипра – путь неблизкий, и на остров в Средиземном море новый день по понятным причинам пришел несколько позже, чем в кубанскую степь. Впрочем, линия судьбы американского туриста Дона Салливана, одиннадцать месяцев в году работающего на правительство Соединенных Штатов в Национальном агентстве расследований, обещала в самом скором времени соединить эти отдаленные географические точки.

   Сначала противным голосом запел телефон.

   Восьмой час утра – не лучшее время для пробуждения человека, отчаянно кутившего всю ночь напролет. Дон нырнул головой под подушку и без усилий прикинулся спящим. Уютно сопящая рядом с ним девушка, похоже, тоже притворялась: когда телефон умолк, Дон явственно услышал ее облегченный вздох.

   Спустя некоторое, судя по ощущениям Дона, весьма непродолжительное время, проведенное в блаженном полусне, звонок повторился. На сей раз он шел от входной двери: кто-то настойчиво требовал впустить его.

   Дон не шевельнулся. Скорее всего, кто-то ошибся дверью: коттеджи были похожи, как близнецы. Владелец не догадался или не потрудился позаботиться о том, чтобы они отличались один от другого, а арендующим домики отдыхающим было не до того, успеть бы за время отпуска сполна насладиться солнцем, морем и другими отдыхающими подходящего пола. Впрочем, Дон самолично устранил недосмотр, в первый же день отпуска установив на плоской крыше коттеджа, рядом с баком для воды, разноцветный флюгер-вертушку: это создавало иллюзию теплого семейного дома.

   Дома и семьи у Дона не было с тех пор, как умерла его мама, а это случилось давно. Кэти Салливан не отличалась крепким здоровьем, хотя была на редкость дородной женщиной. Правду говорят, что внешность обманчива: кто бы мог подумать, что толстуха и распустеха Кэти, теряющая волю при виде большого яблочного пирога, держит в неприкосновенности весьма кругленькую сумму! Эти деньги потом помогли Дону получить прекрасное образование.

   Отца своего он никогда не видел, о чем очень жалел: мама иногда говорила, что Дон удивительно похож на папу. Впрочем, проверить это было невозможно, ни одной фотографии отца ее ребенка в доме Кэти не было, да и рассказывать малышу о папе она не любила. Умер – и все. Даже фамилию Дон носил мамину.

   Одиночные звонки слились в серию с регулярным чередованием коротких и длинных сигналов.

   – Похоже, морзянка? – Удивившись, сонный Дон выставил из-под одеяла помятое красное ухо и прислушался.

   К звонкам прибавился энергичный стук в дверь. Судя по звуку, стучали ногой.

   – Черт возьми! Это Тил! – беспомощно выругался Дон.

   Он поспешно расклеил ресницы и торопливо зашарил в ящике тумбочки в поисках пистолета. Под руку упорно подворачивался только скользкий флакон солнцезащитного крема.

   – Кто там, милый? – Сонно моргая, девица села в постели.