Принц в неглиже

   Салат состоял из крабовых палочек, консервированной кукурузы, свежих огурцов, риса и майонеза, на вид он являл собой густую разноцветную массу и ассоциативно назывался «Морская болезнь». Псевдоаристократ Беримор уважал салат за дороговизну компонентов и пикантный вкус, ничуть не напоминающий макароны по-флотски, набившие оскомину во времена его малообеспеченного детства. Экономка, хозяйничающая в трехэтажном Бериморовом особняке, не стремилась разнообразить гастрономические пристрастия хозяина, в результате чего дежурный ужин Сергея Петровича на данный момент состоял из «Морской болезни» и пива. И то и другое в объемистой таре помещалось в холодильнике, пока Бурундук, исполняющий обязанности «прислуги-за-все», сервировал стол. Сервировка в стиле примитивизма-авангардизма объединяла в едином порыве крахмальную скатерть с кружевной оторочкой, севрский фарфор, серебряные вилки, трехлитровую эмалированную кастрюлю с салатом и пластиковые бутыли с пивом «Очаковское специальное». Кастрюлю Бурундук водрузил посередине стола – на равном расстоянии от Беримора и Сержа. Ни тот, ни другой до емкости дотянуться не могли, поэтому Вася с черпаком занимал пост у демаркационной линии.

   – Добавки? – занося над кастрюлей половник, спросил Бурундук у Сержа, поедающего салат.

   Серж подумал и кивнул.

   – Понимает ведь, сволочь, – не разжимая губ, прошептал Беримор, ковыряясь в тарелке.

   Перед ним также стояла посуда с салатом, но он не ел, лепил из массы шарики, которые затем аккуратно выкладывал в линию, тянувшуюся к Сержу. Бурундук, не принимавший в трапезе непосредственного участия, посматривал на рукоделие хозяина с интересом: за пятнадцать минут шеф скатал пятнадцать шариков. При такой скорости до того края четырехметрового стола, где находился Серж, гирлянда дотянулась бы за сорок пять минут. Но считал Вася плохо.

   – А может, он онемел? – предположил Бурундук, живо сопереживающий хозяину. – Может, язык откусил?

   Серж слизнул с нижней губы майонезную каплю. Язык функционировал исправно.

   – Не, не откусил, – с сожалением заметил Бурундук.

   Беримор еле слышно вздохнул. Причины молчания Сержа он решительно не понимал, хотя все больше убеждался в том, что таковые должны существовать. Расспросы, уговоры, обещания не дали результата – Серж решительно отказывался вступать в контакт. С того самого момента, как Вася Бурундук подхватил его у стены психушки и запихнул на заднее сиденье «бээмвухи», Серж не проронил ни слова. Беримор, поначалу возблагодаривший господа и лично доктора Пиктусова за редкостную удачу – имелось в виду возвращение блудного Сержа, – успел проникнуться мыслью, что все это не к добру. В том, что это не подстава, недоверчивого Беримора убеждало только одно – усердие, с которым местная милиция разыскивала Сержа: последние три часа по всем местным телеканалам объявляли о поиске беглеца с его приметами.

   – Поест – отведешь его в бильярдную, – сказал Беримор Васе.

   – А он че, умеет? – оживился Бурундук.

   Глаза шефа яростно сверкнули.

   – Запрешь его там! А сам сядешь за дверью и будешь стеречь! – Беримор встал, отпихнув стул. Массивные ножки со скрежетом проехали по дорогому паркету.

   Вася с огорчением посмотрел на царапины.

   – Не бережете вы имущество, – с мягким укором сказал он Беримору. – Хороший паркет, сорок баксов за квадрат…

   – Заткнись, – отозвался тот, вытирая руки красным бархатом портьеры.

   Он в очередной раз посмотрел на свежий шрам на ладони, потом уставился в окно: по улице нервными прыжками двигался автомобиль с бабой за рулем. Где-то недалеко взвыла ментовская сирена – ничего удивительного: сумасшедшая баба скакала по улице с односторонним движением навстречу транспортному потоку.

   – Счас ее гаишники сцапают! – радостно произнес Бурундук, с одного взгляда оценив ситуацию.

   – ГИБДД, – машинально поправил Беримор.

   Сирена меня нервировала, и это отрицательно сказывалось на моем водительском мастерстве.

   – Допрыгались! – сказала я, оглядываясь назад, – в зеркальце заднего вида апокалипсис виден был неполностью.

   Счастливо избежавшие столкновения с нами автомобили переживали дежавю с патрульной машиной ГИБДД.

   – Вперед смотри, дура! – заорала справа Ирка, вжимаясь в спинку сиденья.

   Я посмотрела вперед – как раз вовремя, чтобы свернуть с пути «КамАЗа».

   – Кто ему разрешил по городу ездить? – возмутилась я. – Он же правила нарушает!

   – О господи! – простонала Ирка, снова влипая лопатками в спинку кресла. Что-то угрожающе скрипнуло.

   – Тише ты, собак придавишь, – сказала я, стремительно уходя от лобового столкновения с «мерсом».

   – Собаки ее беспокоят! – всплеснула руками Ирка, сбив своей левой мою правую с рычага переключения скоростей.

   В поворот мы влетели на двух правых колесах. На заднем сиденье повалились одна на другую собаки.

   – А которая наша? – обернувшись на шум, спросила Ирка.

   Хорошо, что обернулась, а то пилила бы меня за проезд на красный свет!

   – Которая в штатском, – ответила я, добавляя газу: патрулька нервно подпрыгивала на месте, пропуская вереницу школьников. Расстояние между нами увеличивалось с каждой секундой.