Принц Зазеркалья

Чтобы я забеспокоилась, достаточно одной мысли о том, что где-то здесь разгуливает наполовину человек, наполовину единорог. Уверенность Морфея кажется, мягко говоря, напускной.

– Ты не думаешь, что мы доберемся быстрее, если полетим? – спрашиваю я, чтобы успокоить разыгравшиеся нервы. – Папа может лететь на твоем грифоне. Разреши ему.

Морфей снова принимается разглядывать пейзаж. Драгоценные камни сверкают то красным, то черным.

– Мне как-то не очень хочется делиться с твоим отцом. Думаю, ты понимаешь.

– Тогда подожди нас, а я вернусь и возьму один из зонтиков, которые бросили птицы.

– И ждать мне тоже неохота.

Я хмурюсь.

– Не надо быть таким мелочным.

Папа, держась в нескольких шагах позади, не спускает с нас глаз.

– Поставь себя на его место. Ты представляешь, что он пережил? Представляешь кошмары, которые ему за последние несколько часов пришлось вспомнить и принять как реальность?

Морфей, опередивший меня на несколько шагов, поднимает голову, позволяя влажному ветру трепать синюю бахрому волос под полями шляпы.

– О да. Бедняга. Наверное, это и правда невыносимо – понимать, как сильно любит тебя женщина, которую ты обожаешь.

Хлопнув крыльями, я вновь его догоняю.

– Не можешь же ты сравнивать их роман…

Он смотрит мне в лицо с кривой усмешкой.

– С чем, Алисса?

Я прикусываю губу, сердясь на себя за то, что чуть не показала свои козыри.

– Подожди…

Я рассматриваю его с головы до ног.

Да, он кажется тем же самым Морфеем, которого я хорошо знаю. Но есть одно важное различие: крылья волочатся за ним, похожие на чернильные лужи, в то время как мои хлопают, удерживая меня в нескольких дюймах над землей.

– Дело не в том, что ты затаил обиду. Дело в том, что ты меняешь тему. Тянешь время.

Морфей усмехается, подтянув к себе очередной островок, чтобы мы могли ступить на него, не замочившись.

– Смешно. С какой стати мне это делать?

Я легко перепрыгиваю через яму с водой.

– Потому что грифон нужен тебе. Ты, как и мой папа, не можешь лететь.

Пока мы ждем, когда папа нас догонит, Морфей придерживает островок тростью. Единственный звук – бульканье гейзеров вокруг. Молчание Морфея очень красноречиво.

Я хватаю его за руку, которой он держит трость, и сквозь тонкую перчатку чувствую, как напрягаются мышцы.

– Ты не пользуешься крыльями. Я имею в виду – здесь. Та птица… она сказала, что тебе нужно перезарядиться. У тебя закончилась магия. Значит, ты подвержен действию железного купола. Ну? Ты объяснишь наконец, что происходит?

Свободной рукой он накрывает мою – из захватчика я превращаюсь в пленника – и наши взгляды встречаются.

– Конечно. Как только ты расскажешь, что это за крошечный дневник у тебя на шее.

Мое сердце стучит о маленькую книжечку, которая лежит у меня на груди. Она скрыта под одеждой. То есть Морфей не мог ее увидеть.

– Как ты…

– Чешик разговаривает глазами. Нужно лишь смотреть и слушать.

Из кармана Морфея появляется хвост Чешика и извивается, словно поддразнивая меня.

– Вообще-то, – говорю я, как будто сама себе, – в последнее время мы с ним научились общаться.

Морфей кивает.

– Вот и хорошо. Главная цель королевы – добиться полного взаимопонимания с подданными. Но вернемся к моему вопросу.

Я сжимаю губы, не желая делиться тайной дневника. Если я расскажу ему, каким образом задумала победить Червонную Королеву, всплывет клятва жизненной магией, которую я дала Морфею месяц назад – что после победы я проведу с ним двадцать четыре часа. Сейчас не время и не место это обсуждать.

Папа подходит к нам, очевидно привлеченный зрелищем наших сцепленных рук.

– Почему мы остановились?

Морфей хмурится.

– Ждем, пока смертный нас догонит, хотя я знаю, что это в принципе нереально, – язвительно отвечает он, как всегда невозмутимо.

Но на лбу у него тревожная складка – знак сомнения, который он не в силах от меня скрыть. Он так и не ответил на вопрос про крылья. Неуязвимый Морфей искалечен. И это очень грустно.

Мы шагаем дальше. Папа идет позади. Я хочу расспросить Морфея о его нынешних слабостях, но гордость не позволит ему ответить. Поэтому я меняю тему.

– Кстати, мне любопытно…

Он помахивает тростью.

– А. Ну конечно. Это самое твое привлекательное качество.

Я качаю головой.

– Те птицы упоминали Черную Королеву. Это что, здешний псевдоним Червонной?

Морфей склоняет голову набок.

– Черная и Червонная Королевы – разные существа. Твоя мама часто путала их, хотя я пытался ей объяснить. Черная Королева несколько веков назад правила Червонным Двором. Она твоя отдаленная родственница. У нее были варварские наклонности – она убивала своих подданных по самым нелепым поводам. Если кто-нибудь откусывал от пирожка и оставлял его на тарелке. Или если она проливала лак для ногтей. За это она и получила прозвище «Черная». Тогда, чтобы лучше ему соответствовать, она начала коллекционировать то единственное, что, по мнению подданных, у нее отсутствовало.

– Сердца? – спрашиваю я, чуть не задохнувшись при этой мысли. – Вот что имела в виду та тварь, когда сказала, что проигравший в предвыборной гонке лишится сердца?