Принцесса ада

Еще один священнослужитель – преподобный Эдвин Шелл, бывший пастор Первой методистской церкви Ла-Порта, – регулярно посещал заключенного. Сорокавосьмилетний Шелл, уроженец Дир-Крик, окончив Северо-Западный университет Чикаго, сделал блестящую карьеру церковного администратора и автора популярных журналов. Через неделю после пожара на ферме Ганнесс он был назначен президентом колледжа Объединенной методистской церкви в Маунт-Плезант, штат Айова⁷. Шелл одним из первых побеседовал с арестованным и позже, отвечая на многочисленные вопросы репортеров, назвал его безопасным для общества.

По словам бывшего пастора, освоивший азы плотницкого дела сын простого фермера – человек недалекий, но не убийца. «Ничего из его прошлой жизни не указывает, что он способен поджечь дом с четырьмя обитателями. Рэй Лэмфер, конечно, пьяница, его отношения с женщинами заслуживают осуждения, и все-таки он не преступник»⁸.

Преподобный стал часто приходить к Рэю в камеру. Шелл вызывал заключенного на откровенность, их задушевные беседы длились иногда по нескольку часов. После одного из таких разговоров, отвечая на вопросы журналистов, Шелл отказался поделиться его содержанием: «Я не обману доверие Лэмфера и ничего не скажу»⁹.

Однако впоследствии пастор не смог устоять перед напором журналистов и обнародовал некоторые важные подробности той информации, которую собирался сохранить в тайне. Он недвусмысленно дал понять, что «детей Ганнесс удушили хлороформом» еще до пожара, что Ганнесс жива и «на руинах фермы на самом деле нашли труп совсем другой женщины». Когда священнослужителю задали вопрос о причастности к преступлениям Ганнесс самого Рэя, Шелл поразил слушателей утверждением: «В убийстве Хельгелейна, к которому обвиняемый, конечно же, испытывал жгучую ревность, Лэмфер участия не принимал». На второй вопрос – что именно об этом убийстве рассказал заключенный – преподобный отвечать не стал. Он торжественно заявил, что рассматривает признания Рэя как исповедь, «а тайна исповеди священна»¹⁰.

Когда Рэй умер, Шелл, долго и недвусмысленно намекавший, что знает секреты осужденного, под неослабевающим давлением прессы решился нарушить молчание. Правда, как и раньше, 10 января, он уверял репортеров, что «обязанность пастора выслушивать исповедь, направлять преступника на путь истинный и побуждать выступить с признанием на суде». По словам Шелла, «священнослужитель, нарушивший тайну исповеди, потеряет авторитет, и люди, которым это необходимо, впоследствии не смогут ему открыться».

Снова и снова бывший пастор давал понять, что тяготится обязанностью хранить секреты осужденного: «Я заплатил бы пятьсот долларов, только бы не слышать историй, которые он рассказал»¹¹.

Правда, 13 января 1910 года, через три дня после этого заявления, внимание читателей «Сент-Луис пост-диспэтч» привлек броский заголовок: «Признание умирающего Лэмфера проливает свет на тайну Ганнесс».

В этой защищенной авторским правом публикации (кстати, ни одним словом не упомянувшей о признании восьмимесячной давности) утверждалось, что Рэй Лэмфер, предвидя близкую смерть и желая облегчить душу, раскрыл тайну Белль Ганнесс и ее преступлений одному человеку. Сотрудник редакции «Сент-Луис пост-диспэтч», как говорилось в статье, на территории шести штатов разыскивал этот надежнейший и «по веским причинам» пожелавший остаться неназванным источник. Между строк проступал весьма прозрачный намек, что Лэмфер доверился «пастору Э. Шеллу, известному своей несгибаемостью и честностью, которая ни у кого не вызывает сомнений».

По словам автора, корреспондент проверил каждую обнародованную деталь: и то, что человек действительно встречался с Лэмфером, и что встреча состоялась именно в тех условиях, о которых рассказал источник, записавший это предсмертное признание. К сожалению, его единственный экземпляр оставался у Рэя и бесследно исчез. Хотя редакции не удалось найти этот документ, сведения, полученные от доверенного лица заключенного, безусловно, соответствуют действительности, и «нет причины сомневаться в том, что на газетные страницы впервые попали подлинные слова, слетевшие тогда с уст Лэмфера»¹².

По контрасту с майской публикацией, где новых сведений почти не приводилось, январская изобиловала впечатляющими подробностями. Рэй еще только начал работать у Ганнесс, как по брачному объявлению на ферму приехал один норвежец. Как-то он лег спать и не проснулся. Перед самым рассветом, когда было еще совсем темно, Белль подняла работника, дала ему какой-то мешок и велела закопать его в яме, вырытой якобы для мусора. Лэмфер, уложив туда поклажу, засыпал ее землей.