Принцесса ада

– А что вы на самом деле видели, вернувшись из Мичиган-Сити в ту ночь, когда исчез Хельгелейн?

– Ничего я не видел, – отрезал Лэмфер.

Моллой пытался выудить из осужденного еще хоть какие-то подробности, но тот, объяснив, что адвокат Уорден не велел никому ничего рассказывать, замкнулся и перестал отвечать на вопросы.

– Но ведь приговор уже вынесли, теперь это не имеет значения, – не отставал газетчик, – судить же вас больше не будут!

Рэй опять повторил, что следует указаниям адвоката, и отрицательно покачал головой.

После ухода журналиста Рэй, попросив у шерифа Смутцера бумагу и чернила, стал сочинять письмо матери:

Дорогая матушка, постараюсь написать вам несколько строк, чтобы вы знали, как я себя чувствую. Только что объявили приговор, и меня из суда привели обратно в камеру. Конечно, я расстроен, так сложились обстоятельства, но, клянусь Богом, хоть люди и считают меня преступником, я невиновен. Матушка, вы не огорчайтесь. Могло быть гораздо хуже. Здесь, в тюрьме, я много раз задавал себе вопрос, как сам не оказался зарытым в землю на кладбище во дворе Ганнесс. Так что радуйтесь, что я жив, не повредился рассудком и никогда никому не причинял большого вреда. Я знаю, матушка, сейчас ваше сердце разбито, утешайтесь тем, что я невиновен. Мне сейчас нелегко, это правда, но виноватому было бы в сто раз хуже.

В заключение Рэй написал: «Будьте здоровы, дорогая матушка, и не беспокойтесь обо мне, ведь мы еще увидимся. До свидания. Ваш сын Рэй»⁵.

После суда напряжение, вызванное неопределенностью, отпустило, и Лэмфер спокойно проспал всю ночь. Утром в пятницу он понес письмо шерифу. Почти одновременно с Лэмфером в помещение вошли мать и сестра Рэя – миссис Перл Стил. Женщины приехали из Саут-Бенда попрощаться с сыном и братом.

Для такого печального случая Смутцер предоставил им свой кабинет. Обнимая сына, семидесятилетняя женщина горько заплакала:

– Я знаю, что ты ни в чем не виноват, – слова ее прерывались рыданиями, – мама тебе верит.

Рэй же выглядел невозмутимым, только глаза его наполнились слезами.

А его мать еле держалась на ногах. Расставаясь с сыном, она понимала, что может больше никогда его не увидеть⁶.

Лэмфер встретил приговор достаточно спокойно, чего никак нельзя было сказать об Уирте Уордене. Он дал волю своему гневу, и, выступая в то утро перед собравшимися у тюрьмы репортерами, назвал вердикт «смехотворным». «Для такого приговора не было никаких оснований, никаких доказательств, – сетовал адвокат. – Уже в понедельник мы выступим с ходатайством о новом слушании. Если его отклонят, подадим апелляцию в верховный суд».

Искренность намерений Уирта Уордена сомнений не вызывала, хотя надежд на апелляцию практически не было. Только расшифровка стенограммы обошлась бы в 500 долларов. Кроме того, до рассмотрения в верховном суде ушло бы не меньше двух лет, и, как написала «Ла-Порт уикли геральд», «к тому времени Лэмфер уже отсидит минимальный срок, и можно будет добиваться условно-досрочного освобождения». Даже в случае положительного решения в верховном суде Лэмфер вряд ли мог рассчитывать, что его отпустят на свободу, так как Смит недвусмысленно заявил, что готов предъявить Рэю обвинение в убийстве Эндрю Хельгелейна. Когда страсти немного улеглись, все обозреватели пришли к согласию: адвокаты должны осознать, что, во избежание более сурового наказания, их клиенту следует как можно спокойнее принять вынесенный приговор⁷.

Оказалось, что решение присяжных было компромиссом между десятью членами коллегии, которые голосовали за убийство со смягчающими обстоятельствами и пожизненное заключение, и двумя несогласными. Один из них поддерживал обвинение в поджоге, а второй был за оправдание⁸. Журналисты всех газет Среднего Запада сошлись во мнении, что приговор был вынесен не совсем законно. По словам одного комментатора, «результат суда оказался несколько странным»: