Принцесса для киллера

Таращусь во все глаза на улыбающуюся Аврору и пытаюсь понять, почему не слышу в заказе ни одного наименования салата, зелени, диетического коктейля или еще чего жутко постного. Весь наш заказ – один сплошной калорийный взрыв.

– Мать, ты в порядке вообще? – спрашиваю, как только официант улепетывает от нашего стола со всех ног.

Вряд ли мы его напугали, конечно. Может, это сделали ребята из охраны, которые оккупировали все столики в окружении?

– Я-то в порядке, – задумчиво отвечает мама, и продолжает как ни в чем не бывало: – Рири, тебе не понравилось платье?

Просекла.

Пожимаю плечами в неопределенном жесте. Мне на обновку начхать вообще-то. Если для матери принципиально, я могу и надеть эту тряпку.

– Маша, опять прячешься? – внимательный взгляд и теплые пальцы накрывают мою руку.

– Да не прячусь я… – отвечаю и утыкаюсь в пустую тарелку, которую ставит передо мной официант. Мама пережидает момент, пока парень закончит с сервировкой, и опять убежит.

– Ты счастлива с папой? – задаю вопрос неожиданно даже для самой себя.

Аврора на мгновение прикусывает пухлую нижнюю губу и длинные пальцы с аккуратными ногтями принимаются играть с салфеткой. Проходит время прежде, чем я слышу мелодичный голос:

– С ним сложно, Мэри, очень. Но без него я не живу. Он мой кислород.

– Пффф.

Выдыхаю сквозь зубы. Не верится как-то. Может, имеется в виду удавка, которая сжимается на шее, лишая возможности дышать?

– Как ты справляешься с его характером?! Он – тиран и деспот. Неужели не хочется свободы, простых человеческих взаимоотношений, обычной, нормальной жизни?

Меня прорывает. Негодование берет верх. И хочется понять себя, понять мать.

– Машенька, иногда жизнь заставляет быть сильным и принимать определенные решения. Я не берусь судить или оправдывать, но твой отец – моя судьба и он защищает нас. То, что тебе кажется деспотизмом и контролем, на самом деле диктуется желанием обезопасить и сберечь. В мире есть много людей, которые хотят добраться до слабостей Ивана Каца, и если он и Димитрий для недругов недосягаемы, то у этих сильных мужчин есть две слабости, которые можно использовать в качестве рычагов давления.

Срываюсь. Не верю матери. Бросаю ядовитую фразу, которая бьет в цель и заставляет в чистых зеленых глазах Авроры блеснуть капелькам непролитых слез.

– Мама. Не заливай мне в уши эту высокопарную муть! Ты двадцать пять лет в клетке с монстром! Он тебя всего лишил! Ты была дивой, а он присвоил, связал по рукам и ногам цепями, заковал в кандалы. Думаешь, не вижу, что до сих пор тоскуешь по подиуму и по былой карьере?! Кровавый тебя захотел и лишил всего!

Аврора с грустью смотрит на меня, а мне вдруг становится плохо от того, какую гадость сказала. За то, что обидела и причинила боль близкой душе.

Самой от переизбытка чувств плакать хочется. Вот такая я непутевая. Сначала ляпаю, выпускаю шипы, не понимая, что раню до крови, и сама страдаю…

– Мама, прости… я не хотела…

Запинаюсь и замолкаю, потому что разговор прерывается парнем, расставляющим на столе наш заказ.

Молчим. Аврора смотрит на меня своими кристальными зелеными глазами. Красивая женщина, наделенная бесконечным обаянием, даже сейчас, когда я взорвалась, она спокойна.

Моргаю, потому что мама берет кусок сочной пиццы, блестящей от сыра, и вгрызается в мякоть белоснежными зубами, прожевывает и смотрит прямо мне в глаза, бросает вызов.

Одним взглядом и жестом дает понять, что не собирается ссориться из-за очередной глупой выходки непутевой дочери.

– Моя взрывная маленькая Ри… – наконец отвечает на мой затравленный взгляд.

Передо мной королева, умеющая держать лицо в любой ситуации.

Не могу так, чувства переполняют, а перед глазами другой мужчина. Страх перед его харизмой, уличными замашками заставляет убегать. Ужас перед его грубостью и одержимостью страсти не дает продохнуть.

Теплое прикосновение материнских пальцев к щеке отвлекает от тяжелых дум. Рора заставляет встретиться с ней взглядом.

– Маленькая моя, ты в том возрасте, когда все через край. Нет полутонов. Все либо белое, либо черное. Но поверь, родная, если бы у меня была возможность повернуть время вспять, и тайфун по имени Иван Кац вновь ворвался бы в мою размеренную жизнь… если бы у меня был шанс убежать, я бы осталась…

Он моя судьба, Мэри, мой мужчина. И несмотря на всю категоричность нрава и нелегкие времена, которые мы пережили вместе, он ни разу не был со мной действительно груб или жесток.

– Слабо верится, что ты сразу полюбила его.

Прищуривается и улыбается с хитрецой.

– В самую первую знаменательную встречу запустила в него подносом, билась и кусалась, пыталась покалечить его, убежать. Да и потом легче не стало: мы ссорились, как обезумевшие, но на самом деле сытый кот просто игрался с мышкой, приручал.

– Мам, я хочу свободы. Я не хочу вечно передвигаться под конвоем и жить в крепости. Я хочу гулять с парнем, держаться за руки и пойти в кино, как обычная нормальная девчонка моего возраста и… – замолкаю, почти проговорившись и назвав Дэни, отворачиваюсь и обнимаю себя руками.