Принцесса для киллера

Мать придвигается, тянет руку к моим волосам. Мы сидим близко и ей несложно приласкать меня, как в далеком детстве, поиграть с огненными прядками.

– Моя девочка, мы не вольны выбирать, в какой семье родиться. Ты дочь Ивана Каца и это будет нести определенный отпечаток на твоей жизни и судьбе.

– Мам, разве я многого хочу?

– Нет, Маша, не многого. Это все естественно и возраст у тебя, когда влюбляешься и хочешь все и сразу. Я понимаю. Но… Я помню, что тебе нравился Серебряков. Видела, как ты на него смотришь. Я всегда с тобой честна, Мэри, и сейчас не буду темнить. Я не вижу тебя вместе с этим парнем.

– Я не хочу быть беспомощной марионеткой, мам. Я хочу свободы выбора, я хочу распоряжаться своей жизнью по своему усмотрению, принимать решения, ошибаться и исправлять. Я хочу быть с тем, с кем хочу!

Последняя фраза бьет прямо в сердце и заставляет резко замолчать. Потому что перед глазами всплывает красивое лицо со шрамом. Не Дэн, а Джокер. Такой же, как и мой отец. Жестокий, продавливающий, подчиняющий.

Рора качает головой и отвечает спокойно:

– Время все расставляет по местам, Ри. Ты поймешь. Смиришься.

– Как ты, да? Ты была знаменитостью. До сих пор на тебя равняются, а ты все перечеркнула, все! Что это, если не порабощение?!

Не могу справиться с внутренним пожаром. Мне сложно принять слова Авроры. Кусаюсь, а сама просто не знаю, в какую стену биться от бессилия.

– Я ушла из модельного бизнеса и не жалею. У меня есть семья, мои дети, которых я люблю со всей силой материнского сердца, а еще я нашла себя в благотворительных фондах, которыми управляю.

Оглянись Мэри. То, что ты считаешь проклятием – для других счастье. Есть много детей, обреченных на голод и холод, их бросили родители, они никому не нужны. Вот горе. Вот трагедия. А то, что тебя любит и оберегает отец – это нормально. Сейчас ты считаешь это ограничением свободы, но придет время, и ты осознаешь все.

– Мама… Я просто жить хочу… – реву белугой, меня прорывает на истерику, потому что в сердце неопределенность.

Рора обнимает меня.

Закрываю глаза и вновь вижу себя в объятиях Гринвуда. Я сдаюсь под его напором, отдаюсь со всей страстью. Его ртутные глаза поставили свое клеймо на мне.

Оттого и страшно, что чувствую себя изменщицей и предательницей…

Рыдаю на материнском плече и ловлю тонкий армат ее духов.

– Веснушечка моя, не плачь. Ты у меня очень сильная. Ты – Кац и это говорит о силе духа. Все решаемо, все будет хорошо.

Заглядываю в теплые глаза, блестящие от непролитых слез.

– Мама, ты счастлива? Ответь честно, ты счастлива с папой?

Аврора на миг наклоняется, и шелковая прядка падает на чистый белоснежный лоб.

– Он моя жизнь, Ри. Мой вдох и мой выдох. Меня нет без него. Твой отец умеет любить со всей силой своего дикого нрава. Это сложно выдерживать, но мы две половинки одного целого, противоречие в единстве…

Слезы высыхают. Смотрю в лицо Авроры и в какой-то момент ловлю себя на мысли:

“Сложно быть дочерью Ивана Каца, наверное, сложнее быть только его женой…”

Глава 32

Просыпаюсь от грохота.

Вскакиваю с постели и понимаю, что дождь с силой барабанит по стеклам. Рокочущий звук за окном заставляет вздрогнуть.

Прилипаю к огромным окнам в пол. За прозрачным стеклом разгорается ураган. Природа беснуется, громыхает, вспыхивает яркими молниями, раскалывающими черные небеса и озаряющими все вокруг.

Это не обычный летний дождь, который часто у меня вызывает желание прогуляться босиком по зеленой траве или же забраться в конюшню и дышать запахом сена и лошадей…

Последняя мысль заставляет затаить дыхание. На сердце становится с каждой секундой все тяжелее. Предчувствие витает в воздухе, давит на виски тисками. Мне вдруг становится жизненно важно увидеть свою Демоницу, погладить ее длинную лоснящуюся здоровьем гриву…

Бросаю взгляд на антикварные часы, стоящие в углу. Круглый золотой циферблат с римскими цифрами, наблюдаю за стрелками и шариками, крутящимися вокруг своей оси.

Кажется, что это моя жизнь так же заворачивается в непонятную спираль.

Беру телефон. Захожу в контакты и нахожу номер, нажимаю на “Самовлюбленный засранец” и жду.

Долгие гудки, уже хочу сбросить вызов, как вдруг раздается хриплое:

– Оторва! Я только лег…

– Привет, Митрий, – отвечаю тихо, – как ты?

Пауза.

На другой стороне оглушительная тишина. Мне кажется, что я слышу шуршание… Словно Димитрий садится и приходит в себя, трет лицо, фокусируется.

– Маша, давай сразу и к делу. Где ты? Что случилось? Проблемы? – раздается уже серьезный голос брата. Опять слышу властные нотки, повелительные интонации, которые терпеть не могу.

– Дим, расслабься, просто позвонила, прикинь, даже по тебе иногда скучают.

Хриплый смех на другом конце света заставляет улыбнуться в ответ.

– Все супер, засранка. Гуляю, отрываюсь… что-то я яда в голосе не слышу, подозрительно как-то, с тобой все точно нормально?

– Все путем, – отвечаю ровно, – тут все газеты трубят о твоих тусах. Везде твоя наглющая морда.

– Ну я стараюсь, скажи, красавчик? – бархатный смех.

– Ты сама скромность…

– Как учеба, зубрилка, сессию небось на отлично опять сдала?