Принцесса для киллера

Из горла выходят только хрипы, а мне кажется, что мой крик сотрясает стены. Ненавижу! Как же я ненавижу свою чертову клетку и надзирателей!

– За что… за что? Как отец узнал?! – задаю тупые вопросы и раскачиваюсь.

Резкая вспышка боли простреливает сердце и собирается образом – лицо со шрамом. Только Джокер точно знал, что именно произошло.

Внутри все печет и кровоточит…

Я чуть не ору в голос, когда вижу темную громадную фигуру в кожанке, стоящую под проливным дождем.

Силуэт. Только лишь силуэт, но я четко понимаю, кто это.

Глава 33

В одно мгновение ненависть застилает взор. Я готова биться с ассасином насмерть.

Убить. Выпотрошить.

Медленно передвигаю ногами в его сторону. У меня шок. Откат будет после. Знаю. Станет гораздо больней. Сейчас нервные окончания не справляются, и я просто нахожусь в ступоре.

Боль еще не достигла своей кульминации, но кажется, что я умираю, вымораживаюсь…

Иду к Джокеру. Он с противоположной стороны от дома, за его спиной вдали открывается пустырь и темный лес.

Понимаю, что я моль против него. Гринвуд словно высококачественный сплав добротного клинка: быстрый, заточенный и смертоносный. Одно точное движение и он порежет меня до кости, уничтожит.

Выхожу в дождь и не чувствую, как вода хлещет по лицу. Графитовые глаза смотрят безотрывно на меня. Мокрые волосы прилипли к высокому лбу. Не могу оторваться от разглядывания и на сердце жжет ярость, боль и обида.

Меня колотит. Трясет. Хочется ударить его и кричать. Обвинять в своей трагедии.

Красивый убийца. Монстр. Предатель. Доносчик.

Он виноват…

Перед глазами все расплывается. Запрокидываю голову и смотрю прямо в холодное лицо.

Не соображаю уже ничего, хочу расцарапать его в кровь, хочу сделать больно, хочу выместить всю свою обиду на Гринвуде.

Не проронив ни слова, ловит меня своими сильными руками, толкает под козырек здания, прибивает к стене, держит за горло. Насаживает, как куклу на настенный штырь, и отрывает от земли.

Борюсь, бью изо всех сил не глядя, хочу заехать ногами, но лишь трепыхаюсь букашкой в стальной хватке профессионального киллера.

– Ненавижу! Убийца! Всех вас ненавижу!

Рыдания вырываются из груди, пытаюсь заставить его разжать смертельную хватку на моем горле, но не могу.

Ничего не могу, и меня накрывает дичайшая истерика. Кажется, я погорячилась, посчитав, что откат будет позже. Меня сворачивает от чувств, агония погружает на самое дно.

– Хватит.

Четкая расстановка в голосе. Холодное непроницаемое лицо приближается к моему, огромное тело за доли секунд накрывает, ловит в тиски, раздвигает собой мои ноги. Брыкаюсь, не понимаю, что происходит, бьюсь об стену.

– Шит!

Рычит и вдруг резко подавляет все сопротивление, отрезает истерику, набросившись на мой рот.

Целует, выбивает всхлипы, лишает воздуха.

Висну в руках монстра перебитой куклой, раскуроченной им.

Шиплю и пытаюсь отвязаться, но что-то тягучее разливается в груди. Чувствую его запах и горький вкус.

С силой сдавливает меня и сквозь майку накрывает грудь, больно щипает, приводит в сознание, вырывает из омута переживаний и фокусирует мое тело на совсем других ощущениях.

– Маша…

Рычит мне в губы и резким движением скатывает мокрую ткань, приподнимает материю и горячие пальцы накрывают нежную плоть.

Отрывается от меня и смотрит на торчащие соски, красные и пульсирующие из-за его грубости.

Часто дышит, мощная грудная клетка вздымается, мозолистые большие пальцы играют с вершинками, пока Джокер просто сжирает меня взглядом, обгладывает подобно дикому хищнику, завалившему дичь.

– Охуеть. Ведьма, – бросает, как хлыстом ударяет.

Мгновение.

Приподнимает еще выше и с силой прикладывает об стену, выбивая всхлип. Джокер держит меня почти на вытянутых руках и впивается в мою грудь, просто кусает, зализывает и втягивает.

От его грубых ласк меня трясет. Он меня выворачивает наизнанку, прошивает искрами, иглами, колет своей страстью.

Заставляет теряться от напора.

Тащу его за волосы, пытаюсь отцепить, отодрать от себя, а сама едва сдерживаю стоны наслаждения.

Резко останавливается. Смотрит прямо. В шоке рассматриваю лицо с проявляющимися царапинами от моих ногтей. Глаза у него в точь-точь как молнии, вспарывающие небо за его спиной, серебристые, блестящие холодом лезвий.

– Маша. Не нападай. Угомонись. Пока прямо здесь не натянул.

Дрожу не от холода и не от потрясения, не от того, что промокла до нитки, а от силы хищника, напавшего на меня. Подчиняет и вынуждает истерику отступать.

Резко опускает меня. Заставляет вновь оседлать свои бедра и толкается в меня. Чувствую его адовое возбуждение даже сквозь джинсы.

– Не трясись. Не провоцируй.

Еще раз смотрит на мою грудь с торчащими воспаленными сосками и опускает майку, прикрывает меня от своего взгляда.

Мы в тени конюшни, скрытые ото всех, и я буквально скована по рукам и ногам, бессильная против киллера.

Вскрикиваю, когда его зубы легонька смыкаются на моей губе, рычит мне в рот и принимается слизывать с моих щек слезы, перемешанные с дождем.

Зверь – подавляющий и присваивающий.