Принцесса для киллера

А в один из дерьмовых дней, когда с трудом разлепляю глаза, чудится, что я вижу ангела… моего маленького огненного ангелочка. Моргаю и взгляд с трудом фокусируется на Маше. Заплаканная вся, но руки работают исправно. Шебуршит со шприцом и я отмечаю точность движений. Вспоминаю, что девчонка учится на врача и, кажется, у нее хорошие задатки.

Странный сон. Видение. Держусь за него, но потом опять тьма. Видно, крышей совсем еду. Потому что постоянно ее во снах своих вижу. Чувствую, как лежит рядом и гладит всего. Нежные пальчики играют с кубиками на прессе, а потом прикладывает к моему лбу холодный компресс.

Хоть бы уж секс приснился, а то кажется, что она медленно простыню оттягивает и член рассматривает.

– Господи…

Сдавленный шепот и холодный нос утыкается в мое плечо. Скромная рыжуха. Даже в моем сне не дает. Чертова игра подсознания.

Привидится же такое. Гребаный сон с самой желанной медсестричкой в главной роли.

Хочу глаза открыть, чтобы рассмотреть, в какой костюмчик одело мое развратное воображение такую желанную девчонку, но голова взрывается болью, и я вырубаюсь.

Из сна в сон уплываю. Снова и снова. То чувствую пустоту и одиночество, то тепло тонких пальцев, которые порхают бабочками на голой груди, лаская, очерчивая вязи забитых татух.

И в какой-то момент силы возвращаются настолько, что я ловлю воображаемую руку и ощущаю живое тепло под пальцами.

Глаза распахиваются, и я встречаюсь с зелеными изумрудами, смотрящими прямо в мою черную душу.

– Все хорошо, Фил. Это я. И судя по твоей хватке на моей руке, кризис миновал… отпусти, пожалуйста.

Дурею от того, что не мерещится. Маша здесь! Во все глаза смотрю, как малышка шустрит в рюкзаке и достает контейнер.

– Сегодня у нас на обед куриный бульон, гадость, конечно, но тебе придется все съесть.

Принцесса трещит без умолку, а мне хочется нащупать пульт, чтобы сделать ее треп потише и смотреть… таращиться, потеряв дар речи, как ухаживает за мной.

Впервые кто-то расправляет подушку под головой и накрывает получше…

Черт! Что-то в груди начинает болеть сильно. Все тело одна сплошная рана и синяк, но эта боль другая…

– У тебя в холодильнике полно еды, Джокер, и, кажется, ребята из охраны что-то да оставляют на тумбе рядом с тобой, но… как бы полегче выразиться, этим кретинам невдомек, что питание больного должно быть систематизированным и правильным, так что открой рот.

От шока у меня действительно открывается рот, и я проглатываю безвкусную жидкость. Снова и снова, пока Маша удовлетворенно не улыбается.

– Ты поправишься, Фил.

– Маша… – голос вырывается хрипом. С трудом задаю вопрос: – Сколько я уже в отключке?

– Десять дней.

– И ты таскаешься сюда все это время?!

Замолкает и опускает взгляд в пол, затем отвечает едва слышно:

– Да.

– И как тебя не засекли?! – удивляюсь.

– Я знаю распорядок и… – медлит, а затем выпаливает, – да и тобой не особо интересуются. Выживешь или нет, всем наплевать.

– Плакать по мне никто не станет. В нашем мире часто дохнут… – хочу еще что-то сказать, но слова исчезают в сухом кашле.

Дает мне пригубить воды из бутылки, и я вдруг понимаю, что безумно хочу пить, глотаю прохладную жидкость и смотрю в красивое личико с чуть вздернутым носиком.

Впервые кому-то не наплевать и мне по хер, что Маша это делает из чувства вины. Принцесса поняла, за какой именно косяк я держал ответ. Повезло, что легко отделался. Жизнью не заплатил.

– Нужно поменять постельное белье, – приказывает и я ржу в голос.

– Не находишь, что я немного не в состоянии?!

– Я сделаю. Посиди немного в кресле. Я тебя обмывала тряпкой и все в разводах от крови.

Проглатываю маты. Шокирует Рыжинка. Мне за всю жизнь ни разу никто постельное белье не менял. Да и спал я в канавах, там постельку никто не расправит.

Скажем так. Я быстро очухался. Но не стремлюсь разубеждать малышку в своей слабости. Мне становится дико интересно посмотреть на свою служанку царских кровей, и я пытаюсь не завалиться на хрупкие плечи и не давить весом, но все равно опираюсь на Машу, как на костыль, делая пару шагов к велюровому креслу.

Сажусь и наблюдаю, как девчонка достает из комода все необходимое и меняет простыни. Силы возвращаются с каждым мгновением. Слабости уже нет. Но мне очень нравится, как хозяйничает принцесса. Отмечаю, что она привычна к подобной работе.

– Ты где научилась пастель застилать, а, малышка?

– Я живу в кампусе, Фил, студенческая жизнь многому учит и там как-то не принято иметь личную гувернантку.

Язвит, кусается. Все та же Рыжуха. Зараза маленькая.

– Не просто принцесса, а само совершенство… – выдыхаю иронично.

Бросает острый взгляд и в эту секунду поворачивается ко мне спиной, наклоняется, заправляя простынь.

Шит! Вполне объективно оцениваю крутую задницу, и друг, спрятанный под простыней, реагирует. Да, определенно, мне значительно лучше. Член дергается и нехило так приподнимает ткань, обмотанную вокруг бедер.

– Стряпать тоже умеешь, что ли?

Задаю вопрос, чтобы отвлечься.