Принцесса душ

Он наблюдает, как я снова прижимаю руку к носу. Кровь льется сильнее, чем когда-либо прежде, и пропитывает мои перчатки.

Исцеление Ирении истощило меня гораздо сильнее, нежели залечивание собственных ран. Как будто я влила всю свою энергию в подругу.

– Ты ранена, – говорит Нокс.

– Все в порядке, – лгу я. Мой голос звучит устало, и я знаю, что Нокс это замечает.

– В Вистилиаде у тебя тоже шла кровь, – продолжает он. – После того, как мы спрыгнули с горы.

В его голосе слышится беспокойство. Это застает меня врасплох, хотя я знаю, что нужна ему лишь ради спасения жизни и поисков волшебного меча.

– Кровь из носа покажется пустяком по сравнению с тем, что ждет нас впереди, – отвечаю я.

Или по сравнению с ранами, которые я получала во время тренировок с Асденом.

Сердце болезненно сжимается от упоминания его имени.

Я гляжу на Нокса, его лицо так напоминает отца.

– Король придет за нами, – я понижаю голос до шепота, дабы не разбудить Ирению.

Нокс со вздохом облокачивается на корзину и рассматривает далекую землю внизу. Все, что мы видим на многие мили вперед, – это океан и тьма.

Если бы не навигационная система воздушного шара, направляющая нас к Армонии и подсказывающая, в какую сторону крутить маленькое колесо, отвечающее за винт, мы бы потерялись в ночи.

– Он знает, что мне нужен меч, – говорит Нокс. – Думаешь, он воспользуется видениями твоей матери, чтобы последовать за нами в Армонию?

Нокс подбрасывает полено в топку воздушного шара. Пламя становится синим, и воздушный шар поднимается вверх, набирая скорость благодаря сильному ветру.

Ирения шевелится, но не просыпается.

– Моя мать не может увидеть будущее без прикосновения, – отвечаю я.

– А как насчет будущего короля?

Я качаю головой, крепче цепляясь за плетеную корзину.

– У короля нет будущего.

Нокс выглядит озадаченным, чего и следовало ожидать. Король всю жизнь добивался того, чтобы все вокруг знали лишь о его могуществе.

– Король Сирит поглощает души, а это значит, что он состоит из чужих судеб, – объясняю я. – Каждая душа, которую он забрал, застряла внутри него. Он человек-мозаика, у которого нет собственного будущего.

Это сила и слабость одновременно.

Король никогда не знает, что его ждет, но и никто другой не может ему предсказать. Это означает, что никто и никогда не сможет использовать подобные знания в своих интересах.

Сирит подобен тени, окутывающей мир. Пока рядом с ним будет моя мать, свет не сможет изгнать его тьму.

– Король не просто убивает людей, – рычит Нокс, внимая моим словам. – Он уничтожает их. Берет все, что у них есть, и оставляет себе.

Его голос далекий и холодный, как ветер, борющийся с пламенем.

Нокс о ком-то вспоминает, я вижу это в его глазах.

Асден. Генерал. Его отец.

Я сглатываю, холодный ветерок проникает в горло. Лучше бы я не помнила тот день так красочно и детально.

Всю жизнь меня воспитывали как королевскую ведьму. Так же воспитывали мою мать и тех, кто был до нее. Изольда Сомниатис обрекла наши судьбы на служение королю. Мы должны удержать его у власти любой ценой.

Даже если этой ценой станут такие люди, как Асден Лайдерик – человек, который научил меня защищаться. Его любовь к сыну не была оплетена паутиной обмана и замысловатых предательств. Она была крепкой и верной. Я всегда мечтала о том, чтобы меня любили, несмотря ни на что.

Асден любил Нокса больше, чем самого себя. Это слышалось в его голосе, когда он умолял о сохранности сына.

Принесет ли это знание утешение или усугубит боль Нокса?

Как он отреагирует, если узнает, что его отец был мне дорог?

– У тебя тоже идет кровь, – негромко бормочу.

Я указываю на руку Нокса, на которой виднеется рана. Сквозь порванную рубашку можно заметить, насколько она глубокая.

Нокс достает тряпку из мешка с припасами.

– Я порезался, когда мы прыгнули с горы, – произносит он так, будто только что вспомнил.

– Я могу исцелить рану, если хочешь, – предлагаю я. – Иначе останется шрам.

– Нет. – Нокс прижимает к руке тряпку. – Шрамы – это не плохо. Они лишь показывают, что ты жил. Разве кто-то хочет умереть, не вкусив прелестей жизни?

– Люди, которые не могут позволить себе новые рубашки?

Нокс смеется, и на его щеках появляются ямочки. Он подносит руку ко рту, чтобы приглушить смех и не разбудить Ирению. Парень откашливается, стараясь больше не смеяться, но я вижу, что его губы все еще подрагивают. Он ухмыляется уголком рта.

Нокс выглядит таким юным, когда беззаботно смеется.

– Как ты остановила наше падение? – спрашивает он, нарушив тишину. – Ну, до того, как толкнула меня на мой собственный меч.

Я начинаю нервничать, потому что не знаю ответа. Магия для меня загадочна, потому что мне не позволялось ее исследовать.

«Скоро ты узнаешь, что значит быть ведьмой, – всегда говорила мать. – Король позаботится об этом».

– До сих пор я могла лишь предсказывать и исцелять, – отвечаю я Ноксу. – Истинная сила ведьмы Сомниатис не придет, пока…

Я умолкаю.

Пока не умрет предыдущая ведьма.

Пока не умрет моя мать.