Принцесса душ

– Однажды во время охоты с отцом молодая девушка упала в яму со змеями, – продолжаю я, пересказывая историю, которую однажды поведала мне мать. – Но девочка не звала на помощь. Она считала, что змеи прекрасны. Девочка знала: если она позовет отца или других жителей деревни, все змеи будут убиты. Почувствовав ее чистую душу, змеи в знак благодарности укусили юную девушку, наделив ее силами исцеления и бессмертия. Поэтому она смогла излечивать жителей деревни и глядеть глазами смерти, чтобы защитить их будущее. Девушка могла принести в мир добро.

– Не похоже на историю, – говорит Нокс. – Но какое это имеет отношение к чему-либо?

– Это история Асклепины, – отвечаю я. – Богини-покровительницы рода Сомниатис. Мы произошли от целительницы.

Брови Нокса поднимаются, и я замечаю ухмылку, которая вот-вот расползется по его губам.

– Так ты не только принцесса, но и богиня?

– Каждый ведьмовской род происходит от какой-нибудь богини, – поясняю я.

Хотела бы я знать какую-нибудь из их легенд, чтобы рассказать Ноксу. То, что поможет ему понять, что ведьмы – не просто монстры, живущие в мире людей. Когда-то мы были чем-то большим. Часть меня надеется, что мы снова сможем доказать свою значимость.

Нокс хочет найти меч, чтобы убить короля и создать лучший мир. Теперь я знаю, что тоже хочу чего-то подобного. Я хочу создать лучший мир с помощью магии. Если бы я только знала, как это сделать…

– Что случилось с богинями, когда умерли ведьмы? – спрашивает Нокс.

Я пожимаю плечами, потому что мать никогда об этом не рассказывала, и к тому времени, когда я стала достаточно взрослой, чтобы задавать вопросы, я уяснила, что лучше не спрашивать.

– Может быть, они тоже умерли, – говорю я. – Может быть, лишь истории поддерживали в них жизнь.

Нокс закусывает губу и что-то обдумывает. Он всегда все обдумывает. Он переходит от дерзости и безрассудства – от перелетов через океаны и воровства у воров – к расчету каждого своего движения.

Он превращается в задницу, когда дело доходит до принятия решений и приключений. Но Нокс предельно осторожен, когда приходит время рассказать о себе.

– Отец всегда говорил, что истории обладают огромной силой, – говорит Нокс. – Он сказал, что их невозможно уничтожить.

Я прикусываю край губы, чтобы воспоминания об Асдене не выплеснулись наружу. Мои собственные рассказы о нем вертятся на кончике языка.

– Я не горжусь тем, во что превратилась моя семья, и всей той болью, которую мы причинили, – признаюсь я. – Мне не нравится, что мы преподносим души королю. Но у нас нет выбора, а у людей, которые к нам приходят, – есть.

Нокс делает долгую паузу, прищурив темные глаза. Наконец он поднимает на меня взгляд и говорит:

– Возможно, тебе это не по душе, но ты всегда можешь совершить что-то доброе.

Он смотрит на меня так, словно я могу быть чем-то большим.

– Ты действительно так думаешь? – спрашиваю я. – Правда считаешь, что я могу искупить грехи моей семьи?

Нокс кивает.

– Я вижу это в твоих глазах.

– Моих глазах? – пораженно спрашиваю я.

– Я уже говорил об этом в таверне «После заката». У тебя добрые глаза.

В ответ я удивленно моргаю.

Мне еще никогда не говорили ничего подобного.

Люди вздрагивают, когда замечают меня. Они останавливаются, опускают голову или кланяются, когда я прохожу мимо, лишь бы не смотреть на меня. Даже жительницы Армонии, которые красят свои волосы в зеленый, делают это не потому, что считают меня красивой или хотят быть похожими на меня.

Они это делают, потому что я другая. Они думают, что я какой-то образ, а не человек.

– Послушай, ты не можешь изменить прошлое или других людей, – говорит Нокс. – Но ты можешь изменить себя. Ту, кем ты являешься сейчас. Если это то, чего ты действительно хочешь.

Раньше я никогда не знала, чего хочу. Отныне я понимаю, что больше не могу принимать вещи такими, какие они есть. Увидев мир за пределами Вистилиады, я больше не смогу притворяться. Не смогу заставлять страдать окружающих.

Если я могу избавить людей от боли, разве не стоит попытаться? Может быть, мне суждено совершить невообразимое, используя силу моей семьи. Асклепина была целительницей, воином. Почему я не могу быть похожей на нее?

– Я хочу, чтобы на Шести Островах стало лучше, – честно отвечаю я.

Нокс встает и приближается ко мне с кулаками.

– Перво-наперво, нам нужно поработать над твоими ударами, – говорит он.

– Что с ними не так? – Я упираюсь руками в бедра. – Мой наставник отлично меня обучил.

«Твой отец меня научил», – мысль причиняет боль.

– Я не сомневаюсь, что твой учитель был великим, – нерешительно произносит Нокс. – Просто в запале тебя тянет влево. Не волнуйся, нет ничего, чего бы не исправила тренировка с лучшим бойцом на всех Шести Островах.

Я выгибаю шею, чтобы посмотреть ему за спину.

– Он присоединится к нам в ближайшее время?

Нокс стреляет в меня взглядом.

– Как будто кто-то сможет меня превзойти.

– Ты такой скромный.

Он усмехается.

– Это часть моего обаяния.

– Ты так говоришь обо всех своих плохих чертах.

Нокс вытягивает руки, чтобы принять защитную стойку.