Принцесса и Ястреб

Он застал их в самом начале. Кай стоял, а она ползла вдоль него, целуя шею, соски, живот. Опустившись перед принцем на колени, медленно, глядя в глаза, раздвинула ему ноги, постепенно передвигая ладони от коленей к паху. Губами расстегнула пояс, приспустила одежду, высвободив красивый тугой член. Нежно и медленно начала целовать внутреннюю сторону ягодиц, наслаждаясь процессом, потеребила яички, облизала сверху вниз.

Ворон знал, что Кай уже предвкушает момент, когда окажется у нее во рту. Он тоже предвкушал.

Не трогая головку, она обхватила губами низ ствола, помогая себе рукой, чтобы не выскальзывал, начала его лизать и посасывать. Так, целуя ствол члена, постепенно приблизилась к головке и круговыми движениями языка стала ласкать вокруг. Габирэль почувствовал, как у него в паху начинает нарастать возбуждение и, наспех расстегнув брюки, сунул руку в штаны, не отрывая взгляда от разворачивающегося перед ним зрелища.

Она вводила и выводила член изо рта, чередуя глубокое проникновение с неглубоким. Ворон почти ощущал, как горячо и влажно у нее во рту. Глядя на перекошенное от мучительной сладости лицо Кая, он представил себя на его месте, что это он, а не принц, перехватывает девчонку за волосы, не давая пошевелиться, отбирает контроль и, войдя до самой глотки, перекрывает ей дыхание …и кончил, закрыв глаза от наслаждения, прошившего позвоночник. Восстановив дыхание, он привел в порядок одежду и, кинув последний взгляд на целующуюся влюбленную парочку, неторопливо ушел к себе.

Глядя без сна в потолок спальни, Габирэль наконец-то принял решение.

Если он не может получить Ястреба, то он заберет себе его принцессу.

Глава 16.

Фрэн болтала ногами, сидя на моем кухонном острове.

– Когда ты собираешься поговорить со своим красавчиком мужем?

Я даже не посмотрела в ее сторону.

– Ты мертва. Тебя это не касается.

Я готовила лимонный пирог перед тем, как она появилась. Знакомые механические действия – порезать 250 г холодного сливочного масла, добавить 380 г просеянной муки, смешанной с пятью граммами разрыхлителя – успокаивали, освобождали голову от тяжелых дум, поднявших меня до рассвета. Я добавила щепотка соли и быстро, не давая маслу согреться, сбила тесто в большой плотный шар, завернула в пленку и отправила в холодильник. И увидела ее.

В этот раз я сразу знала, что это сон, но не собиралась даже в видении отказаться от чашечки кофе, своевременно поставленного на маленький огонь заранее и еще даже не успевшего убежать.

– А мне не предложишь? Как-то невежливо с твоей стороны меня игнорировать.

– Ты мой сон. Я могу делать все, что угодно.

– И часто тебе снятся такие ароматные сны?

От того, что она была права, от того, что все казалось обыденным, а потому реальным – было еще больнее и поэтому я вспылила:

– Серьезно, Фрэн? Кофе? Ты явилась спустя двадцать пять лет и просишь кофе? Где ты была, когда я искала тебя, когда сходила с ума от вины и горя?

– Тогда с тобой был Локи.

– Не говори со мной про Локи.

– Вот только не надо на меня сверкать бешеным взглядом. Ты прекрасно знаешь, что на меня это никогда не действовало. Не хочешь про рыжего – давай про брюнета. Ну что, мужчины старше двадцати одного перестали тебе казаться старыми?

Абсурд происходящего начинал меня затягивать. Эта кроличья нора была слишком глубокой и манящей, и чтобы ненароком не прыгнуть в нее, я взялась нарезать два лимона некрупными кусками, целиком сосредоточившись на шероховатости неровной корки, на запахе цитрусовых, брызнувшем из-под острого лезвия.

Фрэн взяла мой кофе и пригубила, весело сверкая голубыми глазами в мою сторону. Весь ее вид выражал снисходительность и понимание: глупая Ева, опять засунула голову в песок.

Я добавила в начинку чашку сахара, пробила в блендере. Демонстративно не обращая внимания на подругу, достала из холодильника тесто, разделила его на две неравные части. Большую распределила в форме, наколола, посыпала столовой ложкой крахмала. Выложила лимоны, накрыла оставшейся третью теста, слепила края, аккуратно проткнула верхушку и поставила в разогретую духовку.

И лишь потом повернулась к Фрэн.

– Почему ты пришла?

– Меня попросили.

Я закрыла глаза, чтобы не слышать ее, но, когда открыла, она не исчезла.

– Что, очередное загадочное послание, исполненное тайного смысла, вроде того, что прошлой зимой открыла мне Мариза? Я расплачусь, достигну душевного катарсиса, а потом мы с тобой споем отпусти и забудь, что прошло уже не вернуть и я проснусь, с ресницами, слепленными от слез и духовно перерожденная?

Она наклонила голову к левому плечу, и в груди кольнуло от узнавания ее любимого жеста.

– Он знал, что ты будешь злиться.

– И был прав, черт побери! Или где вы там сейчас все тусуетесь? Почему он не пришел сам, раз так необходимо было что-то передать?

– Не передать. Забрать.

– Что?

– Я должна забрать медальон.

Моя рука инстинктивно дернулась к груди, к тому месту, где всегда находился кулон. На самом деле я давно не носила его, и он лежал вместе с остальными украшениями в шкатулке, но призрачная память оказалась сильнее.

– Нет.

Фрэн пожала плечами.