Принцесса и Ястреб

– Нет. – твердо перебила меня Веледа. – Честное слово, нет. Но именно он помог мне тогда, когда все отвернулись.

– Вы любите друг друга?

Веледа поморщилась.

– Любовь – слишком громкое слово. Но да, мы дорожим нашими отношениями.

С ума сойти, у них, оказывается, отношения!

– Почему вы никогда не жили вместе? Почему скрываетесь?

– Мы не скрываемся. Мы просто не кричим на каждом углу и не наша вина, что люди не могут видеть дальше своего носа. Необязательно хвостом ходить друг за другом, чтобы люди думали, что вы пара. У него свои дела, а у меня свои, и мы ценим нашу свободу. Но на самом деле мы жили вместе. Недолго. Пока тебе не исполнилось три года. – мечтательная улыбка скользнула по ее губам и пропала.

– Но довольно обо мне. Уже пять недель. Ты решила?

Я отвела глаза.

– Еще нет.

– Шелена, я не хочу на тебя давить, и если ты скажешь да, то это одно, но если нет, то дальше тянуть опасно. Я не могу позволить тебе рисковать жизнью.

«Еще раз»

– Хорошо, мам. Завтра. Я скажу тебе завтра.

– Ты же знаешь, что я поддержу любой твой выбор?

– Да. Знаю. Спасибо. «Уходи».

Она ушла, интуитивно поняв мое состояние – во многом можно было обвинить мою мать, но никто никогда бы не сказал, что она навязывает свое присутствие тогда, когда оно не нужно.

Я закрыла руками глаза, с усилием надавила пальцами на веки.

Последний подарок Ворона уже пять недель зрел внутри меня, но до сих пор я не знала, как правильно поступить.

Я не хотела ребенка. Не от него. Не так.

Знала, что никогда не прощу дитя, ставшее итогом позора, мучений и стыда. Вполне допускала, что полюблю – но не забуду страданий. Я положила руку на живот, как делают будущие матери – отзовется ли что-нибудь внутри, наверное, я даже хотела, чтобы отозвалось и тогда было бы проще, но в душе было глухо.

«Ты мне не нужен. Ты мне нужен.» – я покатала обе фразы на губах, проговаривая вслух, ожидая озарения, но и это не помогло.

Что мне делать? Как вообще принимают такие решения? Почему Веледа не настояла на чем-то одном, почему предоставила мне такой сложный выбор? Я не хотела выбирать. Я так часто в последнее время принимала неправильные решения, так много врала себе, что разучилась доверять своим желаниям, слышать свои истинные чувства.

Если я выберу смерть, а потом до конца своих дней буду жалеть об этом?

А вдруг выберу жизнь, и возненавижу?

Может, подбросить монетку?

Неосознанно взялась за странный медальон, появившийся у меня после той июньской ночи. Я почти не помнила ничего из событий, произошедших тогда, только зарево костра и рыжие волосы, но медальон странным образом утешал. Сжала в ладони прохладный металлический круг, две тонкие фигурки –близнецы –отпечатывались красным на коже. Вдруг он волшебный? Я поднесла руку ко рту, коснулась губами тонкого краешка, выдохнула, оставив запотевший след на гладкой поверхности:

– Дай мне знак. Пожалуйста, помоги мне.

Всматриваясь в колебания воздуха, не уловила ничего не обычного. Наверное, я и правда ждала, что рыжий колдун возникнет из тени и вручит мне ответ на блюдечке, потому что разочарование от того, что ничего не произошло, ощутимо кольнуло в животе. А может, это был ребенок.

Раскрыв окно настежь, я высунулась по пояс, впитывая фиалковый запах левкой и душистого горошка. Вдруг неправильный звук резанул слух – заливистый детский смех раздавался из сада, как раз за розовыми кустами. Ребенок? У нас? Неужели кто-то потерялся?

Я уже была внизу. Сначала бежала, но приближаясь, замедлила шаг, осторожно вышла на открытое пространство, надеясь, что не напугаю своим внезапным появлением.

Девочка была не одна. Хохоча, она висела на спине мужчины, цепляясь за крепкую шею и болтая тонкими ногами как веселая мартышка. Он вдруг легко перехватил ее за запястье и лодыжку, и вот она уже болтается вниз головой, но кажется, довольна еще больше. Я не могла отвести от них взгляд, и мужчина почуял, что они больше не одни, резко развернулся, словно ожидая нападения, однако при взгляде на меня его лицо расслабилось.

Зато мое застыло, подернутое коркой мороза.

Светящимися от любви и нежности глазами на меня смотрел Ворон.

Девчушка ужом выкрутилась его рук и галопом бросилась ко мне, обхватила колени, запрокинув голову, вымолвила:

– Мама.

Мама. Мама. Мама.

Сердце дернулось и остановилось.

Опустившись перед ней на колени, я взяла ее лицо в ладони, не в силах отвести глаз от ребенка. девочки. дочери.

Откуда-то пришло имя. Ли-ли-ан.

Моя Лилиан.

Густые черные кудри, лицо сердечком, кошачьи зеленые глаза, губы, изогнутые луком амура. Безупречная. Идеальная. Живая.

Мой рот кривился, глубоко за грудью захлебывались нерождённые рыдания и малышка испуганно смотрела на меня:

– Ты плачешь, мама?

Подошел Габирэль, аккуратно взял девочку подмышки, легонько пощекотал, чмокнул в нос – и вот она уже снова смеется.

– Поди собери маме букет, чтобы она не грустила – и она, согласно кивнув, быстроногим жеребенком уносится к цветам.

Ворон обнял меня за талию, потерся щекой о мою щеку.

– Ты все так же грустишь. Когда я снова услышу твой смех?