Принцесса Иляна

— Мне кажется, кузина Его Величества похорошела со времени свадьбы. Думаю, это значит, что нужно ждать сына, — сказала одна из дам.

Меж тем другая, произнеся: «Вы позволите?» — взяла Илону за руку и провела пальцами по ладони:

— А кожа не сухая. Это скорее говорит о том, что следует ждать девочку. Поверьте моему опыту, госпожа Илона. У меня у самой три дочери!

— А мы посмотрим, что госпожа Илона станет кушать во время застолья, — встряла третья и хитро улыбнулась. — Если покажет особую любовь к мясу и сыру, то будем ждать мальчика, а если станет тянуться прежде всего к фруктам, то...

— Я стану одинаково есть и то, и другое, — раздражённо перебила Илона, но этим лишь дала повод ещё одной придворной даме елейно произнести:

— Если будущая мать капризничает, то ждём девочку.

Верить следовало только опыту повитухи, а та говорила, что на приметы особо полагаться не надо. Именно поэтому, когда придворные дамы стремились казаться провидицами, беременная кузина Его Величества начала всё больше «капризничать». Она оглянулась в поисках старшей сестры, чтобы под благовидным предлогом уйти с ней куда-нибудь, но Маргит нигде не было видно.

«Кажется, тётушка Эржебет правильно делает, что заставляет их всех вышивать, — думала Илона. — Когда они молчат, занятые работой, то выдержать их общество можно гораздо дольше».

Меж тем в зале становилось душно — близился к концу ноябрь, на улице сделалось довольно прохладно, поэтому окон не открывали. Да ещё и свечи, зажжённые, чтобы развеять полумрак хмурого осеннего дня, довольно сильно чадили. Гул разговоров смешивался с однообразной мелодией, которую наигрывали музыканты в центре зала, и от всего этого лоб начал медленно наливаться тяжестью.

— Можно я пойду на воздух? У меня голова разболелась, — сказала Илона, обращаясь к тётушке.

— Если голова стала часто болеть, то будет мальчик! — заявила ещё одна придворная дама. Она как будто не чувствовала настроение Илоны, а вот настроение своей госпожи — матушки Его Величества — чувствовала прекрасно. Эржебет вовсе не собиралась отпускать племянницу, поэтому и придворные дамы продолжали говорить.

— Зачем тебе куда-то идти, моя девочка? — сказала тётя. — Лучше оставайся сидеть, а мы приоткроем окно, — она сделала знак служанке и добавила. — Ты любишь уединение, я знаю, но нельзя всё время прятаться от людей.

— Тётушка, у меня действительно голова болит.

— Ты ещё успеешь намёрзнуться на улице, — сказала тётя. — После пира все туда пойдут.

Эржебет имела в виду представление, которое должны были разыграть во дворе перед главным крыльцом уже вечером, при свете факелов. Обещали изобразить будущую битву крестоносцев с турками. «Туркам» следовало засесть в крепости, а «крестоносцам» — взять её штурмом под всеобщее одобрение зрителей. «Победу» Матьяш решил ознаменовать фейерверком — очередное модное новшество, позаимствованное из Италии.

— Скажи-ка мне, — продолжала матушка Его Величества, понижая голос, — ты не передумала на счёт брачного договора?

— Тётушка, ну, к чему опять об этом! — воскликнула Илона, но затем тоже понизила голос и пояснила: — Мы с мужем живём мирно, спокойно. Я не хочу перемен.

Маргит определённо была права, когда говорила, что теперь тётушка будет смотреть на младшую племянницу как на дуру. Эржебет едва могла скрыть снисходительное пренебрежение под милостивой улыбкой.

— И как ты с ним ладишь? — спросила тётя. — Помнится, ты говорила, что он доволен лишь тогда, когда получает то, что хочет.

— Не то, что хочет, а то, на что вправе претендовать, — поправила Илона. Кажется, она и раньше это говорила, но не тёте, а матери. А может, и тёте говорила, но оказалась понята превратно. Впрочем, удивляться тётиному вопросу не приходилось, поскольку против Дракулы всегда существовало сильное предубеждение, и все слова о нём истолковывались в плохую сторону.

— Так значит, ладишь? — продолжала допытываться Эржебет.

— Мы хорошо живём.

— Ты уверена?

— Да. Может быть, Ладислав Дракула — жёсткий человек, но он признаёт существование правил. И готов их соблюдать, если эти правила понятны и неизменны. Я сказала, что не буду нарушать церковных правил, и он смирился.

— Дракула уважает церковные правила? О! Это просто удивительно! — подала голос одна из придворных дам.

— Он видит, что я их уважаю, и уважает это, — сказала Илона. — Я не ожидала, что в лице моего нынешнего супруга найду человека, который искренне уважает меня и моё мнение. Но он именно таков.

Разговор продолжался ещё некоторое время в том же духе, как вдруг Илона увидела, что муж направляется к ней, и очень громко произнесла:

— Я бы каждой женщине пожелала получить такого мужа, как у меня.

Конечно, эти слова были рассчитаны на мужа, а не на тётю и её свиту, но услышал ли их Ладислав Дракула, осталось загадкой. Он молча поклонился матушке Его Величества, а затем подал руку жене, помогая подняться со стула:

— Пойдём. Его Величество сказал, что пора начинать застолье.

* * *