Принцесса Иляна

— Потому что завтра воскресенье, — ответила она. — Я пойду в церковь, а если ты проведёшь эту ночь у меня, то завтра я не смогу причаститься. Я не хочу пропускать причастие. Поэтому сегодня ты ночуешь у себя в спальне.

— Хорошо, — произнёс муж и заметно погрустнел. Теперь он ослаблял шнуровку уже без увлечения, скорее задумчиво.

Илона больше ничего не говорила и мысленно радовалась, что разговор оказался таким простым, а ведь она ожидала, что будет трудно.

— А если я просто переночую у тебя? — вдруг спросил муж. — Если я не попрошу делать ничего, что помешает тебе завтра причаститься, тогда мне можно прийти?

— Но почему ты не хочешь ночевать в своей спальне? — спросила Илона.

Ладислав Дракула фыркнул и проговорил сквозь зубы:

— Как же я ненавижу ту комнату...

Илоне удивилась:

— Ненавидишь?

Он вздохнул и, будто нехотя, ответил:

— Я провёл больше десяти лет в одной комнате. И никого рядом. Не хочу снова быть в таком же положении.

То есть муж говорил о своём недавнем заточении в Вышеградской крепости, в одной из комнат Соломоновой башни. «Женщин в той комнате не было», — подумала Илона, но ей совсем не хотелось жалеть недавнего узника, вынужденного провести много лет в воздержании. Несколько дней, проведённых в постоянном ожидании «ухаживаний», убили в ней всякое сочувствие к «горю» Ладислава Дракулы.

— Но ведь твоя спальня в этом доме — совсем не та комната, в которой ты провёл много лет, — вкрадчиво произнесла Илона. — В твоей нынешней спальне ты впервые оказался всего месяца полтора назад, когда поселился в Пеште. Да? Неужели, за такой малый срок она тебе надоела?

Муж улыбнулся. Наверное, он думал, что жена пытается его понять, а ведь на самом деле она стремилась от него избавиться.

— Днём я вполне могу находиться в любой комнате и не вспоминать прошлого, — сказал Ладислав Дракула, — но ночью всё по-другому. — Он опять вздохнул и снова заговорил через силу: — Знаешь, когда я только оказался в Пеште... когда меня сюда привезли и заперли в этом доме, я... мне было очень трудно спать. По ночам, лёжа в той спальне, куда ты меня сейчас выгоняешь, я часто просыпался и не мог понять, где нахожусь. В темноте мне казалось, что я по-прежнему в Вышеграде, в верхней комнате Соломоновой башни. Мне казалось, что всё вернулось, и что никто не станет меня освобождать. Я вскакивал и начинал в темноте ощупывать стены, предметы, чтобы убедиться, что обстановка не та, а с тобой... — Ладислав Дракула вдруг улыбнулся и погладил Илону по щеке, — с тобой всё иначе. Я просыпаюсь и вижу — ты рядом. Значит, теперь всё хорошо. Я свободен. Ты — моя свобода.

Муж крепко обнял её, поцеловал в плечо, а затем в шею, говоря:

— Ты — моя свобода. Ты даже не понимаешь, как сильно мне помогла.

Теперь настал черёд Илоны вздохнуть. Разговор, который поначалу был лёгким, теперь оказался даже труднее, чем она предполагала с самого начала. Муж рассказал ей то, чему она могла сочувствовать и сочувствовала. Как выгнать такого из спальни? Как?

— Я знаю, что это ребячество, похожее на детский страх темноты, — продолжал Ладислав Дракула, поцеловав жену в мочку уха, — но... позволь мне перебороть этот страх позже... не сейчас.

Жёсткая щетина на подбородке мужа по-прежнему царапала Илоне кожу, и это ощущение, будто трёшься о кирпичную стену, напомнило супруге Дракулы о том, от чего ей хотелось бы избавиться хоть на одну ночь.

— Я понимаю, — произнесла Илона, — но я не могу позволить тебе всё время оставаться у меня. Дело не только в завтрашнем причастии. Подумай, что люди скажут.

— А что они скажут? — муж перестал её целовать и теперь просто смотрел ей в лицо, обнимая за плечи.

— Скажут, что мы не соблюдаем посты, потому что ты всё время в моей спальне.

— А как они узнают?

— Через слуг, — ответила Илона и грустно улыбнулась. — Слуги всё время болтают о господах. Наши слуги будут знать, что ты не ночуешь у себя, и случайно скажут об этом кому-нибудь из соседских слуг, а соседские слуги проболтаются своим господам, и так об этом узнают все, пойдёт молва. Я этого не хочу.

— Ты вышла замуж за Ладислава Дракулу, но тебя беспокоит, что скажет молва? — муж удивлённо поднял брови.

— А если эта молва дойдёт до священника в храме, куда я буду ходить? — строго спросила Илона. — Что если он из-за молвы не захочет допускать меня к причастию? Решит, что я — грешница.

— Одного взгляда на тебя достаточно, чтобы понять, что это не так, — хитро улыбнулся супруг.

— Если бы это оказался священник, который меня давно знает, то он бы, наверное, не поверил молве, но этот меня не знает, — всё так же строго возражала Илона и напомнила о событиях минувшего дня: — Я только вчера ходила, чтобы представиться настоятелю храма и сказать, что теперь буду посещать службы, потому что поселилась неподалёку.

— И что?

— Настоятель спросил, будет ли кто-то приходить вместе со мной, а когда я сказала, что замужем за некатоликом и назвала твоё имя, этот священник очень насторожился. Я хочу заслужить его доверие, поэтому... не могу выполнить твою просьбу и позволить прийти ко мне сегодня вечером.