Принцесса Иляна

— Почему ты не хочешь, чтобы я о нём заботилась? — спросила Илона. — Почему? Разве моя забота чем-нибудь повредит? Или я займу чужое место? Ведь у твоего сына нет матери. Почему я не могу стать ему матерью, если матери у него нет? Ты же знаешь, что у меня никогда не было детей. Никогда. Но я всё время просила Господа о них. А когда я узнала про твоего сына и про то, что он воспитывался монахами при дворе епископа, то подумала: «У этого мальчика нет матери. Значит, мои молитвы услышаны. У меня появится сын». Почему ты не хочешь, чтобы он был у меня? Или у него всё-таки есть мать?

— У него была мать, — медленно произнёс Ладислав Дракула, и по всему стало видно, что внезапные женины слёзы озадачили его и даже ошарашили. — Была в Турции. Но так случилось, что мне пришлось увезти сына из турецких земель, а мать осталась там, и больше он её не видел. Ему было три года, когда я увёз его. А затем его воспитывала другая женщина, но когда ему исполнилось шесть, с ней он тоже разлучился. Не по моей вине. Решал не я. Решали люди Матьяша, а я к тому времени уже ничего не мог решать, потому что находился под арестом.

— Значит, он с шести лет лишён материнской заботы! — воскликнула Илона, на минуту успокоившись. — Бедный мальчик!

— Да в том-то и дело, что уже не мальчик, — осторожно возразил Ладислав Дракула. — Ему девятнадцать. Даже будь у него мать, в такие годы пора отвыкать от... — он не договорил, потому что супруга опять заплакала навзрыд:

— Значит, по-твоему, я испорчу его своей заботой? Испорчу? Скажут «маменькин сынок»?

Илона оглянулась по сторонам, увидела вдали на столике тазик с кувшином для умывания, и там же — полотенце. Слёзы лились таким потоком, что только полотенце могло помочь. Она бросилась туда, схватила полотенце, прижала к лицу, а между тем муж подошёл справа и положил ей руку на плечо, успокаивая:

— Ну, зачем ты плачешь? У тебя наверняка появятся свои дети.

— Нет, — рыдала Илона. — Почему ты говоришь так, будто ничего не знаешь? У меня не будет своих детей, ведь я уже выходила замуж до тебя, и детей не родилось. Я даже ни разу не забеременела. И моя старшая сестра уже много лет живёт со своим мужем, а детей у них нет. И она тоже не беременела ни разу. Неужели, тебе никто этого не рассказал?

Дракула помолчал несколько мгновений, будто его по-прежнему удивляло поведение супруги, а затем успокаивающе произнёс:

— Рассказал. Матьяш рассказывал мне про тебя. Про твою сестру, правда, умолчал. А может, говорил, но я прослушал. И всё-таки я даже теперь думаю, что всё в руках Божьих. Мы сыграли свадьбу только неделю назад. А вдруг у нас получится то, что не вышло у тебя с твоим прежним мужем? Но нам придётся стараться, — в его голосе послышалась хитрая улыбка. — Если не стараться, то и не получится ничего.

— Вот, значит, как! — супруга Дракулы, не глядя, стряхнула мужнину руку со своего плеча и продолжала: — Вот, что тебе от меня нужно! Чтобы я раздвигала ноги, будто шлюха, которую тебе кто-то оплатил! А считать меня частью своей семьи ты не хочешь. Твоя семья — это ты и твой сын. А я для тебя кто, если к своему сыну ты меня не подпускаешь? Если я для тебя, как шлюха, тогда, может, мне лучше уехать из этого дома, а ты найдёшь себе настоящую шлюху? И живи с ней!

Илона всё же отняла полотенце от лица, чтобы гневно посмотреть на собеседника, а затем она вдруг вспомнила слова тёти: «Ты уронишь свою честь, если забудешь, что ты — Силадьи и исполняешь долг перед своей семьёй».

Меж тем муж ничего не говорил и даже не гневался, хотя слова о шлюхе могли считаться оскорбительными. На его лице отражалось лишь удивление, как будто Илона говорила полнейшую чушь — такую чушь, на которую и обидеться невозможно. «Женщины всегда мелют вздор», — как будто думал он.

Супруга Дракулы потупилась и ощутила себя такой униженной! «Я действительно забыла, кто моя семья на самом деле. Я не принадлежу к влахам, но решила, что принадлежу. И вот итог, — подумала Илона, после чего вспомнила ещё и о Вацлаве: — Он тоже моя семья, хоть и находится на небесах. Он, а не этот... Дракула».

Она снова прижала полотенце к лицу и даже успела пообещать себе, что больше не забудет, что является частью семьи Силадьи. И вдруг услышала слова, которых не ожидала услышать:

— Ну, прости меня. Прости. Хочешь заботиться о нём — заботься. Ты — моя жена, и если решила принять моего сына, как родного, я не должен тебе мешать.

Супруга Дракулы почувствовала, что муж теперь стоит совсем близко к ней и мягко отнимает полотенце.

— Не плачь, — уговаривал он. — Хочешь быть матерью — будешь, даже если не родишь сама. Но ты должна верить: если Бог захочет, чтобы ты родила, так и случится. Несмотря на твой прежний брак и на брак твоей сестры. Если ты не веришь, что Бог всемогущ и милостив, это большой грех.

Ладиславу Дракуле, который мягко, но настойчиво продолжал тянуть за полотенце, всё же удалось чуть отнять его от лица Илоны. Она почувствовала на своей левой щеке поцелуй и прикосновение жёстких усов. Плакать почему-то расхотелось.