Принцесса Иляна

Понимая всё это, Илона не рассердилась. Может, следовало бы, но она вспомнила, что Ласло слишком скромен даже по её меркам, и это надо исправить, потому что юноше такая скромность ни к чему. Тот, кто в девятнадцать лет не совершает глупостей из-за любви, начнёт совершать их в почтенном возрасте, ведь природа рано или поздно возьмёт своё. Но глупить, когда тебе тридцать пять или пятьдесят лет — это совсем никуда не годится. Лучше уж в девятнадцать. Вот почему Илона сказала:

— Молодым людям, наверное, скучно гулять по городу, если кошелёк пуст.

Из тех трёхсот золотых, которые она взяла не так давно, когда ходила вместе с родителями и мужем на Еврейскую улицу, денег оставалось ещё предостаточно. «Ничего. Снова приду за деньгами на месяц раньше, чем рассчитывала», — решила она. К тому же теперь её перестала мучить совесть по поводу того, что Джулиано и его учитель остались без заработка.

А вот муж не понял такой щедрости:

— Не много ли им будет? — спросил он, когда увидел, как Илона, после обеда спроваживая со двора не только гостя, но и пасынка, даёт пасынку довольно большой кошелёк:

— Иди, мой мальчик, посмотри город, но не спускай все деньги за один раз, — шутливо произнесла Илона.

Муж хмурился, но Ласло не обращал на это никакого внимания... как и Джулиано:

— Госпожа, не беспокойтесь! — радостно воскликнул итальянец, тоже оценив тяжесть кошелька, и повторил свои недавние слова: — Я знаю много способов получить самое лучшее за разумную цену и с удовольствием поделюсь этим знанием с молодым господином.

Ладислав Дракула продолжал хмуриться, поэтому жена выразительно взглянула на него: «Не будь ханжой», — однако он опять понял это по-своему и притянул супругу к себе, положив руку ей на талию, а другой рукой махнул гостю и сыну:

— Идите уж.

Илона не стала противиться, пока Ласло и его новый приятель не оказались за воротами. Лишь затем она вывернулась из мужниного полуобъятия и спросила очень серьёзно:

— Ты, в самом деле, хочешь этого?

Тот смотрел на неё несколько мгновений, затем пожал плечами, глянул в сторону ворот, но теперь не хмуро, а как-то тоскливо. И опять во взгляде было что-то от обиженного ребёнка, о котором забыли, но Илона не понимала, как это можно поправить: «Я должна была отправить в Буду и его тоже? Или сама стать для него развесёлой красоткой? Ясно же, что он приосанился перед молодыми: дескать, я тоже тут скучать не буду. Но вот они ушли. Перед кем теперь приосаниваться?»

Илона вспомнила, как Джулиано желал ей счастья. Значит, он считал, что Ладислав Дракула вполне может понравиться женщине, и что кузина Его Величества вышла замуж охотно. Но откуда же мог знать этот юноша, что Илона хотела и в то же время не хотела брака! «А может, я не хотела быть изображённой на семейном портрете, вовсе не потому, что не хочу портрет? Может, я просто не хотела быть изображённой рядом с мужем?» — спрашивала она себя.

IV

Ладислав Дракула вёл себя так, что Илона всё меньше и меньше понимала его. Он по-прежнему требовал внимания. Именно требовал. Но для чего? «Мой муж собирается перед кем-то отчитываться в том, сколько раз уделил жене внимание? — думала Илона. — Но никто же не считает эти разы».

Иногда казалось, что муж измотал сам себя и уже почти не получает удовольствия, требуя от супруги исполнять её долг. Дракула почти заставлял себя точно так же, как Илона заставляла себя. Но зачем тогда всё это?

«Он всерьёз собрался с моей помощью наверстать всё, что упустил за минувшие годы? — думала супруга. — Но ведь он же не сошёл с ума и понимает, что этого не наверстать. Даже если бы мы оставались в спальне во все дни и ночи, и нарушали пост, всё равно не наверстать. Хоть измотай себя до смерти этими утехами, всё равно не наверстать».

А ещё Илона продолжала слышать от мужа вопрос, такой странный в договорном браке:

— Почему ты холодна со мной?

Она устала говорить о том, что так и должна вести себя католичка, поэтому просто отвечала на разные лады:

— Наверное, я всегда была такой.

Дракула почему-то полагал, что это можно исправить. Наверное, он думал, что холодная жена — как ненаточенный нож. Ненаточенным ножом можно разрезать всё, что хочешь, но нужно поднажать, затратить больше сил. Ладислав Дракула делал именно так. И этим утомил и себя, и супругу. И к тому же по ночам стремился беседовать с ней. А ей хотелось спать!

Жена Дракулы временами сама не понимала: спит или не спит, беседует ли с мужем или видит сон о том, что беседует. Ей не раз вспоминалась странная мысль, пришедшая в церкви незадолго перед венчанием: «Вся эта свадьба — странный нелепый сон, который никогда не закончится, пробуждения не будет». Наверное, поэтому так странно ощущалось всё то, что теперь происходило в спальне.